– Кики, тётя согласна, ты станешь домашней! – обрадовала слизеринка топчущуюся в нерешительности эльфийку. У той на глаза тут же навернулись слезы, и она защебетала слова благодарности и признательности за столь щедрый подарок. Видя такой неподдельный восторг (Кики даже приплясывала от обуревавших её эмоций), Маргарет совсем растерялась, – Но я всё ещё не понимаю, как ты попадёшь к нам домой и как объяснишь свой ход директору.

– Кики уйти сразу после сегодня, хозяйка, мисс! Кики переместиться по письму. Кики уметь знать откуда идти письма хозяйки. Кики будет служить дому мисс, – огромные жёлтые глаза домовихи горели в полумраке гостиной точно фонари.

Маргарет могла только порадоваться тому, что всё столь хорошо для неё обернулось. Соглашаясь на странное предложение эльфийки, слизеринка и не думала, что из этого может выйти что-то действительно стоящее. При мысли о платье девочка вновь заулыбалась – платье после того, как над ним поколдовала Кики, было, действительно не узнать и, признаться, Маргарет искренне боялась сглазить свою удачу. Девочке казалось, что стоит ей надеть примерить наряд, как он осыплется прахом, точно в злой сказке или окажется мал или просто не сядет на ней. Эйваз прогнала эти типично девчачьи страхи прочь и тепло распрощалась с Кики, взяв с неё клятвенное обещание вовремя вернуть наряд Маргарет.

Не став разбирать остальные подарки, Грета забрала коробку с платьем от тёти и вернулась в спальню. Было всё ещё невероятно рано, и девочка забралась обратно в постель. На этот раз никаких снов ей не снилось. Второе за сутки пробуждение выдалось значительно приятнее, выспавшаяся Маргарет даже не обратила внимания на привычное возмущение Пэнси, мечтательно улыбаясь, всё утро. После завтрака и обмена подарками, слизеринцы разделились по половому признаку и, выпроводив мальчишек прочь из гостиной, девочки занялись обсуждением нарядов, причёсок и чар, призванных создать красоту. Маргарет, хотевшую было сбежать вслед за Ноттом в библиотеку, расторопная Дафна поймала уже у самых дверей и вернула обратно. Астория смущённо хихикала и отказывалась признаваться с кем идёт на Бал, но судя по тому, какие взгляды девочка кидала на одного из студентов Дурмстранга, сомнений было крайне мало.

– Мне кажется, что простых чар гламура в такой вечер будет недостаточно! – настаивала шестикурсница, рассматривая собственное отражение в наколдованном зеркале. – Ты, Элис, не понимаешь, вот смотри, у меня короткие ресницы и довольно тонкие губы, если сделать их больше, то, наверное, можно будет не волноваться о помаде – даже если сотрётся – смотреться будет достойно.

– Я вообще не хочу прибегать к заклинаниям. Мама говорит, что от них быстро старится кожа, – отозвалась её подруга, высыпав на стол содержимое косметички, на которую явно были наложены расширяющие чары.

– Чушь! – хмыкнула шестикурсница возмущённо и нацелила палочку себе в лицо.

– Косметика, чары, – пробормотала староста факультета насмешливо и погладила небольшой флакон из радужно переливающегося стекла. – Зелье красоты намного эффективнее.

– Оно же противное, – возмутилась Дафна, даже передёрнувшись от отвращения.

– Захочешь быть красивой и не такую гадость выпьешь – отмахнулась девушка, потом, посмотрев на Гринграсс, покачала головой, – Хотя тебе ближайшие лет шестьдесят они не пригодятся.

Маргарет тихо прыснула и решительно спряталась за книгой, за которой благополучно и провела время до обеда, разве что, изредка поднимая голову, чтобы оценить масштаб операции по наведению красоты. Сёстры Гринграсс изучали модный журнал, обсуждая причёски и технику их возведения. Старшие курсы упражнялись на добровольцах в наложении косметических чар, уменьшая носы, увеличивая губы и изменяя форму бровей. Когда в ход пошли заклинания окрашивания Грета ретировалась в Большой зал, опасаясь, что очередной стилист и её облагодетельствует каким-нибудь необычным способом.

После обеденного пиршества, Виктор уговорил подругу отправиться ним на прогулку – Краму требовалось выговориться. Болгарин рассказал, что Грейнджер согласилась идти с ним на Святочный бал, и теперь юноша беспокоился только о том, сможет ли он не отдавить девочке ноги во время вальса. Маргарет, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться, посоветовала ему не беспокоиться – его косолапость таинственным образом проходила, когда он концентрировался на какой-то цели.

– Виктор, не будь глупцом. Неужели ты полагаешь, что победителю китайского огненного шара не удастся пережить один единственный вальс без потерь? – вздохнула Маргарет, щурясь на огромный корабль Дурмстранга. Среди белоснежных снегов этот гигант казался призрачным и зыбким, как Летучий Голландец из легенд.

– Профессор Каркаров иного мнения, – невесело заметил Крам, засунув руки в карманы и нахохлившись, точно филин. – К тому же я думаю, что Миона может захотеть протанцевать несколько больше, чем один танец.

– Просто не волнуйся, Виктор, – заглянув в хмурое лицо друга, улыбнулась Маргарет.

– Тебе легко говорить, Мэгг! Ты девочка, тебя обучали танцам с пяти лет, а с учётом твоих друзей, для тебя все эти балы – дело привычное, – нервничая, болгарин ещё больше путал окончания и до девочки смысл его слов доходил значительно сложнее.