Ненавижу балет.

Мам, зачем ты меня отправила в этот ад?

1 марта

Ничего прекрасного в балете нет. Я поняла это сегодня, когда неправильно повторила комбинацию на уроке. Знаю, что ошиблась, но раньше подобной реакции со стороны педагога не наблюдалось.

Она подходит ко мне, хватает за пучок на голове и заряжает пощечину. Я вздрагиваю, в аудитории воцаряется тишина. Мертвенная. Все ждут продолжения. А кое-кто в душе радуется, что досталось не ему. У нас тут нет приятельских отношений, по крайней мере, у меня не срастается. Я – белая ворона. Одинокая, вечно попадающая под раздачу.

– Где ты витаешь? – кричит педагог. – Балет – не игрушки. Это работа! Ты должна пахать как лошадь, пока не сдохнешь. Поняла?

Единственное, что я понимаю из ее слов – не хочу здесь находиться. Хочу бросить балет, перестать подвергаться оскорблениям. И именно об этом прошу маму вечером.

– С ума сошла? – говорит раздраженно она, и даже откладывает свои документы. Ее взволнованный голос заполняет кабинет, пропитывая стены.

– Я не чувствую себя там… счастливой, – бормочу себе под нос.

– А кто сказал, что счастье – важно? Ты должна чувствовать себя первой, лучшей, чтобы все вокруг мечтали быть похожими на тебя. А счастье удел домохозяек.

Она указывает на дверь, и я ухожу. Мир рушится с каждым шагом. И тут еще ты… Стоишь посреди коридора, смотришь на меня. У тебя под глазом фингал, на кулаках ссадины. Слышала, в последнее время, ты часто попадаешь в неприятности.

– Что с тобой? – спрашиваю я, позабыв о своей обиде. Да, мы не общаемся, да, ты ненавидишь меня. Но это не повод пройти мимо. Глубоко внутри я все еще хочу быть твоим другом. Или же семьей. Ведь у меня никого нет. Даже в этом огромном особняке. Я одна. Порой мне кажется, ты тоже один.

Ты не отвечаешь, молча обходишь меня дугой, направляясь к себе. Ничего нового. Но меня передергивает, и я зачем-то спрашиваю тебя:

– Глеб, скажи, – шепчу, опустив голову. – А мама за тебя тоже не заступается?

– Я сам могу втащить кому угодно, – рычишь ты, в привычной манере. Мы стоим спинами друг к другу и не можем видеть лиц. – Ты тоже учись. Или что думала, в сказку попала? – повторяешь слова матери.

– Да, – повышаю я голос. – Я думала, что у нас будет семья. Что за меня будут заступаться.

– Выйди в окно, – с усмешкой отвечаешь ты, засовывая сбитые кулаки в карманы брюк. – Или поставь их на место. Хотя ты такая слабачка, что лучше уж закончить с этой жизнью.

Ты говоришь это совсем как взрослый. Но меня подстегивают твои слова, они цепляют похлеще пощечины, которую я получила сегодня в училище.

– Посмотрим, – произношу, задрав подбородок.

Сегодня, ложась спать, я принимаю решение стать лучшей. Примой. Той, кого не посмеют унизить. Той, кому будут поклоняться, и мечтать станцевать рядом. Я не слабачка. И я докажу это… Тебе докажу.

___ Дорогие читатели! Если вам нравится книги, поддержите ее звездочкой.) Кстати! Все факты, о которых описывает Дашка в своем дневнике были взяты мной из воспоминаний реальных балерин современниц.

19 сентября

Летние тренировки не прошли даром – меня при всех похвалили. Выделили и дали хорошую роль в предстоящей постановке.

– Гордеева превзошла себя, – кивает педагог. – Она лучше тебя Лана. Смотри, насколько ты отстаёшь. Позорно.

Лана Кириленко, дочка бывшей балерины, которая с первого дня учебы – первая. Она покосилась на меня, сделав такое выражение лица, словно ее опустили головой в тухлые овощи. Наверное, неприятно слышать такое, особенно публично.

Мне стало, ее жаль, и я даже подошла к ней после занятия, но Лана не пожелала разговаривать.

Теперь я задаюсь вопросом: получится ли у меня однажды взять соло? Тогда мама бы точно обратила внимание на свою приемную дочь и безумно гордилась мной.

1 октября

На выходных с классом мы идем гулять. Это редкое явление для нашего училища, но недавно произошел громкий скандал, одна из учениц старших классов покончила с собой. Последнее ее сообщение, адресованное подруге, звучало по слухам как: “не могу, переносить этот ад, нас там ненавидят”.