– Ничего, я много занимаюсь и смогу удивить свою женщину даже в преклонном возрасте, – заверил Экхан. – Но хотелось бы раньше, сама понимаешь.

В прихожей стало заметно холоднее, на порог налетел снег.

– Последнее предупреждение. – Я шагнула вперед, позволяя тьме скользнуть с рук и растечься по полу у ног Конрада.

Он кивнул, поднял ворот куртки и вышел в метель, оставляя дверь открытой. Пара секунд, и его словно никогда не было, а вокруг дома среди белого тумана падала сплошная стена снега.

Я стояла там, смотрела перед собой и чувствовала полное опустошение.

Мне вдруг захотела разорваться на две части: пусть бы одна ненавидела Конрада и продолжала сопротивляться притяжению. Пусть бы рычала, кричала и продолжала расследования по заданию дяди. А вторая половина окликнула бы Экхана и заставила вернуться, чтобы отогреть. И узнать, чего он там стыдился перед воображаемыми предками. Меня штормило не хуже, чем погоду за порогом дома.

Но все решила судьба. Дверь захлопнулась от очередного порыва ветра. Я вздрогнула от неожиданности и, медленно развернувшись, отправилась жить свою жизнь дальше. Без Экхана, как и обещала ему.

Тогда я хотя бы частично верила в свои силы и слова. Но последующие дни заставили признать: той ночью Конрад поселил во мне зерно сомнения. Оно разрасталось, рождая море подозрений и невероятных предположений, в которые не хотелось верить. Каждое утро я просыпалась, собиралась на работу и думала: “А что если я действительно знаю не все? Могли ли мы с отцом обмануться? И что делать, если Экхан действительно добудет некие доказательства?..”

Все усугублялось еще и тем, что через несколько дней после случившегося Конрад снова уехал в неизвестном направлении. А вернулся сегодня, в День любящих сердец. И сразу натворил дел!

Я вела урок у своего пятого курса, когда к нам постучали “посланники счастья” – трое студентов, отвечающих за доставку открыток из огромного ящика с разного рода признаниями. В основном романтическими, но бывало всякое.

Ящик установили в холле академии на три дня, и вот пришло время распаковки.

– Почта любви! – с улыбкой сообщила рыжая девушка, помахав перед нами стопкой запечатанных конвертов всех цветов. – Можно, мы быстро раздадим?

– Ура! – Юлия захлопала в ладоши и умоляюще посмотрела на меня: – Можно? Герочка Эффиточка?

Я поморщилась от подобного обращения и укоризненно посмотрела на студентку. Марк нарочито громко фыркнул и принялся усерднее читать учебник.

– Мы не отнимем много времени, – заверила вторая девица – шикарная фигуристая блондинка с боевого факультета.

Эту я узнала. Та самая Таша Трайвор. Как недавно выяснилось, она очень нравилась Виктору, но он никак не мог в этом признаться. Вот и сегодня, увидев Ташу, бедолага ссутулился, вжал голову в шею и постарался выглядеть менее заметным. Эффект был такой, будто в маленькой комнате пытался спрятаться большой шкаф.

– Так мы раздадим письма? – не унимались посланцы.

– Только быстро, – кивнула я, смиренно уставившись в окно и мысленно усмехаясь. Вспомнилось, как сама когда-то мечтала получить письмо от Конрада Экхана. Представляла этот момент и таяла от счастья. Боги, тогда, наверное, я могла поклясться в верной службе кому угодно за одно глупое послание. Сейчас это казалось ужасно глупым.

“Дежурные любви” бегали по классу, раздавая послания. Но рыжая зачем-то подошла ко мне и встала позади, страшно этим раздражая.

– Закончили? – спросила я, посмотрев на нее.

– Гера Эффит, здесь ваши признания, – шокировала она, протянув три конверта.

Я их не взяла; стояла, словно пораженная громом. Тогда студентка положила послания на учительский стол и, нервно улыбнувшись, уточнила:

– Оставлю их здесь?

Я покачала головой:

– Это какая-то ошибка.

– Сверху ваше имя, – запротестовала рыжая. – Так что ошибки нет.

Она отступила, улыбнулась и вскинула руки с лозунгом:

– Всем романтики!

Остальные “посланники счастья” повторили ее жест, шепнув легкое заклинание, и с потолка посыпались золотые сердечки. Опадая, они таяли, оставляя легкий сладкий аромат. Кажется, ванили. Еще через минуту студенты-доставщики покинули аудиторию. А я продолжала смотреть на конверты, как на случайно обнаруженный в постели клубок змей.

Мне никогда не слали открыток. Сначала я была слишком юной и помешанной на учебе… Потом слишком холодной и мстительно-надменной. Так что День любящих сердец проходил мимо.