Надеюсь, на тренировке Боря выпустит пар, успокоится.

Из Илюхиного двора нам наперерез вышла процессия с сумками и чемоданами: пожилые мужчина и женщина и… Вера, волокущая клетчатую сумку. Мужчина — то ли бурят, то ли кореец, а мама — круглолицая блондинка. Родители Веры! В гостях у нее был отец, а не поклонник.

Ощущение было, что треснула тесная куртка, которая сжимала ребра и не давала вздохнуть.

— Верочка наша, — сказал Боря. — Давай поможем?

Мы ринулись им наперерез, забрали часть поклажи и побежали на остановку, куда уже подъезжал автобус. Боря запрыгнул первым, встал в дверях, чтобы он не уехал, крикнул:

— Подождите! Люди с сумками! Тяжелыми.

Вера добежала первая, потом доковыляли ее родители.

— Это же ты был тем Морозом? — спросила Вера, подавая родителям сумки.

Я сделал удивленное лицо.

— Каким?

— На такое способен только ты. Спасибо.

Вера запрыгнула в автобус и помахала мне рукой. Правильно было бы сказать «нам», но хотелось думать, что только мне.

Едва мы перешли дорогу, как с холма скатился дедов «Москвич» и поехал к школе.

Визит деда я держал в секрете, хотел сделать друзьям сюрприз. Потому в спортзал он вошел за две минуты до начала тренировки. Я думал, у меня барабанные перепонки лопнут от криков радости. Алиса не сдержалась, обняла его как родного. Парни выстроились в очередь и принялись жать ему руки. Памфилов, Кабанов, Лихолетова и Мановар, которые влились в компанию позже, стояли в стороне, не понимая, что происходит. Дед помнил всех наших, каждого назвал по имени и что-нибудь спросил. Я наблюдал за ними и улыбался, согретый Вериным «спасибо».

Длилась тренировка дольше обычного. Дед зверствовал и сам с нами занимался в меру сил, разрабатывал травмированную ногу. В конце все, в том числе я, упали на маты и выслушивали еще минут пятнадцать, какие все молодцы и какой у каждого прогресс.

Потом мы все убрали, я закрыл спортзал и отдал ключи пьяненькому сторожу.

С Борей домой мы пошли вместе. После тренировки он был веселым и заводным, но мрачнел с каждым шагом, а когда показался наш дом, вовсе потух.

Дома Василий исподтишка поглядывал на него злобно, но старательно делал вид, что пасынка не существует — видимо, так посоветовала мама. А может, бабушка, которой палец в рот не клади, его отчитала и пригрозила что-нибудь ему открутить, если будет обижать внуков. Но судя по тому, что мама более-менее довольна, конфликта со старшим поколением не было. Наверное, просто собрались за столом и поговорили о ситуации, и Василий послушался, потому что старших надо уважать, это догма.

Ну и хорошо. Это не самый худший вариант развития событий. Главное, чтобы противостояние не перешло в хроническую форму.

Завтра нам предстояло сложное и важное дело. Я собирался материальную заложить основу под фундамент нашего будущего дома. Думал, буду до утра ворочаться, как всегда перед знаковым событием, но дедова тренировка сработала лучше снотворного, и я уснул.

Чтобы без спешки доехать на завод, утром я проснулся по будильнику в восемь, когда все еще спали. Только в кухне громко сёрпал чай Василий Алексеевич. Стоило мне показаться, он глянул со скепсисом и сказал, улыбаясь в усы:

— Ну шо, Павлик, приготовил десять долларов?

— Надеюсь, они у вас есть, — серьезно произнес я — больше, чтобы раззадорить его. — Хотя неважно. Если все получится, в плюсе будут все.

Выглядеть уверенным было непросто, потому что по ходу дела придется импровизировать, используя меняющиеся вводные, а это очень непросто. Как и непросто будет держаться уверенно и на равных с директорами предприятий, когда ни в чем нет уверенности.

Проскользнула малодушная мысль сдаться, отдать то, что проспорил, и не бросаться очертя голову в неизвестность, но я отогнал ее.

Как говорится, делай, что должно, и будь что будет. В первый раз, что ли?

Как и планировали, утром, без десяти десять мы с Василием остановились в нескольких десятках метров от завода ЖБИ, обнесенного покосившимся бетонным забором. Кое-где виднелись светлые новые плиты — на местах, где недавний ураган повалил и разбил старые.

— Почему именно этот завод? — спросил Василий, тарабаня пальцами по рулю, он делал невозмутимый вид, но перед важной встречей у него дергался глаз.

— Начинать надо с небольшого. Если пойдет, и нарастим мощности, переключимся на монстров.

— На кошках бы ты лучше тренировался, — проворчал отчим. — Почему именно ЖБИ? Не АТП какое-нибудь, не цементный, не мясокомбинат?

Соврать? Правду сказать? Все равно про участок он знает. Когда я разверну бурную деятельность и начну строить дом, он все равно разнюхает.

— Стройматериалы для будущего дома, — признался я.

Алексеевич поперхнулся слюной и закашлялся.

— Какого дома?

— Дедова, — слукавил я. — Ну, на участке, который я купил.

— Ладно, допустим. — Он уставился на распахнутые ворота, откуда выехал бетоновоз. — Но ты говорил, шо на этом можно заработать. Кому оно все нафиг нужно сейчас? Плиты эти, бетон в таком объеме.

— Завод — лишь промежуточное звено, — повторил я. — Зарабатывать мы будем на продуктах.

— Не вижу связи, — возмутился Алексеевич, достал листок, на котором было написано, что говорить и в какой последовательности, хлопнул им по торпеде и сказал жалобно. — Зачем я в это ввязался? Где бетон и где продукты?! Да и не рановато ли строить дом, когда ни проекта нет, ни документов на участок?