Стоял пасмурный день. Дикие пахты наблюдали за нами из теней, их страх ясно показывал их положение. Сссеракис все еще был слаб, но ужас хорошо подкрепился за полтора дня моего сна, и моя тень менялась с каждым шагом, пока мой пассажир пробовал свои новые пределы. Возможно, это было результатом того, что наша связь стала крепче, или, возможно, ужас просто стал лучше понимать свои возможности внутри меня. Он утверждал, что Оваэрис отличается от Севоари, законы были другими, но я думаю, что никто из нас на самом деле не понимал, что это значит. Мы оба открывали для себя, на что способен другой, и в то же время понимали, на что способны мы сами. При всех наших различиях мы с Сссеракисом были хорошей командой.

Я демонстративно проигнорировала почерневший песок на том месте, где я сожгла тело Сильвы. Я не нуждалась в напоминаниях о последствиях своих действий, особенно когда у меня на уме был другой поступок, который, как я знала, мог обернуться кошмаром для всех нас. Дюжины замерзших тел устилали песок арены, с большинства из них уже было снято все полезное. Трупы на холоде не гниют, как следовало бы, а сохраняются долгое время. Имико сдавленно всхлипнула, и я услышала, как Хардт пробормотал несколько слов. Ей будет лучше под его опекой, чем под моей. Брошенное оружие, в основном окровавленное, валялось на песке. Недалеко от центра, рядом с гигантским телом с раздробленной грудной клеткой, лежал большой молот — одно из десяти орудий, которые упали при столкновении лун. Его головка наполовину зарылась в песок, рукоятка торчала вверх.

Песок в центре арены был залит кровью. Часть крови принадлежала Джозефу — она пролилась, когда его проткнула Прена, — часть пролилась из полученных мной ран. Казалось, это было так давно, но на самом деле прошло меньше двух дней. Я остановилась возле двух небольших колонн, выросших из пола, — свидетельства моей встречи с Железным легионом. Обернувшись, я увидела, что остальные стоят неподалеку, наблюдая за мной и ожидая, как будто я вот-вот совершу что-то удивительное. Полагаю, они были недалеки от истины. Я собиралась изменить мир.

— Аэролис! — Я выкрикнул это имя, но никто не ответил. Никто из нас не видел и не слышал Джинна с тех пор, как он улетел из амфитеатра два дня назад. Думаю, остальные были этому рады. Я тоже должна была бы радоваться.

Что ты делаешь, Эскара?

— Я заключила сделку. — Я отвечала Сссеракису, хотя, полагаю, остальные подумали, что я обращаюсь к ним. — На самом деле, я заключила две сделки. Пришло время нам обоим сдержать свои обещания.

— Аэролис, Изменчивый! — закричала я еще громче, чем раньше.

На арену ворвался ветер, взметнув плащи и волосы. Имико крепче прижалась к Хардту, и здоровяк бросил обеспокоенный взгляд в мою сторону. Иштар издала стон и, опираясь на костыль, подковыляла ближе, что-то бормоча, и уселась на один из глиняных стульев, которые Железный легион вырастил из песка.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, ужасная ученица. С этим существом шутки плохи.

— Я заключила сделку, чтобы освободить тебя, Иштар, — сказала я. — Полагаю, вместо этого мы могли бы просто отрубить тебе ногу.

Моя наставница по фехтованию усмехнулась:

— Я не говорила, что не благодарна. Я только надеюсь, что ты не глупа.

Ветер усилился до воя и дул со всех концов арены, превращаясь в бурлящий водоворот безумия всего в нескольких шагах от меня. Я прищурилась от взметнувшегося в воздух песка.

— Я не какой-нибудь слуга, которого можно позвать. — Голос Джинна больше не был скрежещущим грохотом камня о камень, а скорее походил на свистящий вой циклона.

— И все же... — сказала я с дикой ухмылкой.

Вращающийся вихрь становился все сильнее, Джинн приближался. Дикий ветер трепал мое пальто и украденный плащ.

— В своем высокомерии ты принимаешь мое терпение за великодушие, женщина-землянин.

Я не отступила и вместо этого вызывающе вздернула подбородок. Я чувствовала, как внутри меня бушует дугошторм, и знала, что мои глаза сверкают молниями, которые я сдерживала.

— А ты путаешь высокомерие с компетентностью, Джинн.

Иштар застонала рядом со мной:

— Если бы ты сказала мне, что собираешься затеять еще одну драку с этим богом, я бы не сидела так близко, ужасная ученица.

После ее слов ветры Джинна, казалось, немного успокоились. «По крайней мере, твоя пахт знает, как правильно угождать тем, кто выше ее». В этом утверждении скрыта истина, над которой я размышляла много лет. В ходе своих многочисленных встреч с теми существами, которых мы ошибочно называем богами, я обнаружила, что Ранд действительно желают, чтобы мы им поклонялись. Они изменили нас. Во многих отношениях они действительно создали землян, пахтов и таренов. Они взяли то, чем мы когда-то были, и исказили нас, чтобы мы больше соответствовали их замыслу, и они сделали это, потому что хотели быть богами. И они хотели, чтобы мы возвысили их до этого статуса с помощью веры. Джиннов, с другой стороны, не волнует, во что мы верим, они просто хотят, чтобы мы кланялись, заискивали и льстили. К сожалению, я никогда не была сильна ни в одном из этого, поэтому предпочла вести себя вызывающе.