— У меня не хватает работников, чтобы ухаживать за моими полями.

— В моей деревне налоги выше, чем в его.

— Воры украли трех овец из стада одного из моих фермеров.

Я изо всех сил старалась не обращать внимания на бессмысленную болтовню и нырнула в толпу. На меня нахлынули воспоминания о Яме, о том, как я стояла в очереди к Корыту, проталкиваясь между другими струпьями, чтобы получить немного каши. Внутри расцвело разочарование, а вместе с ним и гнев. Я больше не была той девушкой, беспомощной и слабой. Я больше не страдала от того, что потерялась в давящей толпе. С криком я потянулась к своему Источнику пиромантии и подожгла руки… Что ж, я попыталась. Внутри конструкта ничего не произошло.

Несмотря на окружающий меня шум, до меня донесся издевательский смех Сссеракиса. Здесь другие правила, Эскара. В тебе нет магии. Ты просто один из актеров в этой пьесе, и правила применимы к тебе так же, как и к любому из этих образов.

— Но на тебя они не распространяются? — крикнула я ужасу.

Правила не распространяются на кукловода. Только на тех, кого дергают за ниточки.

— Значит ли это, что ты управляешь конструктом? — спросила я, проталкиваясь мимо другой группы кричащих людей.

Нет, этот конструкт создал твой Железный легион, но он научился этому у меня.

Кто-то из толпы толкнул меня, и, признаюсь, я потеряла самообладание. Я никогда не отличалась большим терпением, и я была утомлена. Странно, что мое утомление перешло в конструкт, а мои травмы — нет. Я набросилась на ближайшего из толпы и нанесла ему удар в лицо, которым гордился бы Хардт. Я оттолкнула женщину, стоявшую по другую сторону от меня, и ударила локтем в лицо мужчину, стоявшего позади меня. На несколько мгновений вокруг меня открылось пространство, и я могла дышать. Затем толпа снова сомкнулась вокруг меня, еще плотнее, чем раньше. Те, кого я ударила, не обратили на меня внимания и не пострадали; они только продолжали что-то кричать перед всеми нами. Проклятие моего маленького роста в том, что я никогда не могла видеть поверх толпы. Иногда я завидую тем, кому повезло с ростом, пока не вижу, как они таранят головами низкие крыши и дверные проемы.

К тому времени, как я добралась до первых рядов толпы, я хваталась за грудь и тяжело дышала от изнеможения. Сссеракис шагал рядом со мной, и моя тень проходила сквозь толпу, как будто ее там и не было. Мне хотелось повернуться и обрушиться на толпу. Они могут не чувствовать моих атак и даже не испытывать неудобств от них, но, нанеся несколько ударов, я бы почувствовала себя лучше.

Перед толпой я нашла Хорралейна. Гигантский головорез скорчился на огромном золотом троне, который выглядел бы чересчур хвастливо, даже если бы на нем восседал бог. Слезы катились по его щекам и капали с бороды, а на голове у него была большая корона. Взгляд Хорралейна скользнул по толпе, стоящей перед ним, его глаза блуждали от лица к лицу и равнодушно скользнули по мне, не узнавая, в них была только слепая паника и слезы.

Я бросилась вперед и схватила Хорралейна за плечо. В глубине души я надеялась, что так оно и будет, что как только я найду его, мы оба вырвемся из этого сна. Конечно, все редко бывает так просто. Здоровяк, казалось, даже не заметил, что я положила руку ему на плечо.

— Хорралейн, идем. Нам пора идти. — Я потянула его, но он словно прирос к трону, а сдвинуть с места человека такого роста — задача не из легких.

Тогда я встала перед Хорралейном и сильно ударила его по лицу. Его глаза продолжали бесконечно обводить испуганные лица кричащих.

— Хорралейн, — прокричала я его имя, перекрывая шум толпы. — Приди в себя. Помоги мне пробиться сквозь них. Мы найдем выход.

Взгляд здоровяка скользнул по мне, но он даже не заметил моего присутствия.

Моя тень встала передо мной, глядя на Хорралейна сверху вниз. Впечатляюще. Я бы гордился им, если бы не был слишком занят ненавистью к нему за то, что он вытащил меня из моего дома. Сссеракис повернулся и посмотрел на меня сквозь мерцающие зеленые дыры в лице моей тени. Конструкт построен. Правила установлены. У тебя нет ни сил, ни знаний, чтобы нарушить их, Эскара. Так как же ты выигрываешь, если не умеешь жульничать?

Я снова вспомнила свое пребывание в Яме. О времени, проведенном за игорными столами, о том, как я часами проигрывала в карты те скудные пожитки, которые мне удавалось собрать. Кисет от табака у меня на поясе, в котором я прятала свои Источники, был памяткой о тех днях, одной из самых первых вещей, которые я выиграла. За игровыми столами нельзя было жульничать, слишком много глаз наблюдало за мной. Слишком много народу. Если хочешь победить, нужно играть по правилам, но это не значит, что нужно играть честно.

— Что вызывает у Хорралейна самый большой страх? — Правда уже начала доходить до меня. — Чего здесь бояться?

Не все страхи связаны с монстрами и болью. Твои — нет. Твой самый большой страх — это…

— Заткнись! Мы, блядь, говорим не обо мне. Чего здесь бояться? Люди. Широкие открытые пространства.

Ты мыслишь слишком буквально, Эскара. Страхи — это не вещи. Это мысли. Вы, люди, боитесь не столько ножа, сколько того, что он может сделать.