Я помню романтическую историю, сказку, которую однажды прочитала в детстве. Я предавалась фантазиям в библиотеке, когда должна была заниматься. История была о принце, красивом, как всегда, а также свирепом и обаятельном. Он с боем прошел через поле боя, чтобы найти женщину, которую любил. Принц бросил вызов ее похитителю, Хранителю Источников, имевшему виды на его королевство, каким-то образом преодолел все трудности и выиграл битву. Но Хранитель был мелочным человеком, и в свои последние мгновения нанес принцу смертельный удар. Герой и злодей умерли вместе. Принцесса бросилась к своему будущему спасителю посреди всей этой бойни и оплакала свою потерянную любовь. В историях всегда есть принц и принцесса, влюбленные по-настоящему, несмотря на то что они никогда раньше не встречались. Слезы принцессы упали на принца, и он чудесным образом вернулся к жизни, забыв все упоминания о смертельной ране. С тех пор они жили долго и счастливо, как часто бывает в историях.

Все эти истории — сплошная ложь. Для настоящей любви нужно время, а не счастливое стечение обстоятельств. Никакая воля, мастерство и удача не помогут победить Хранителя Источников без твоей собственной магии. И все слезы в мире не смогут вернуть мертвых к жизни. Даже зная это, я все равно оплакивала ее. Мою настоящую любовь.

— Прости меня, Сильва. — Эти слова отдавали ложью.

Ты просишь прощения? Она была твоей слабостью. Ты избавилась от этой слабости в обмен на обещание силы. Настоящей силы.

Я покачала головой, изнемогая от усталости и горя. «Не сейчас, Сссеракис». Я не могла принять обвинения ужаса, но не могла не рассмотреть такую возможность. Сильва была мертва, убита моими собственными руками, а взамен Джинн пообещал мне Источники и знания о том, как по-настоящему использовать заключенную в них силу. Я бы солгала, если бы сказала, что обещание силы не утолило мой внутренний голод, но в эти дни я жалею, что заплатила такую цену. Она была чертовски высока.

Потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и обработать раны. Мы были ранены, все. Джинну наскучило наблюдать за нами, и он исчез, камни, из которых состояло его тело, упали на пол амфитеатра, а мимо нас пронесся порыв ветра.

Хардт усердно работал, перевязывая наши раны. Думаю, работа отвлекла его от других дел, но по взглядам, которые он бросал в мою сторону, я поняла, что нам предстоит разговор. Нам нужно было о стольких вещах поговорить, мне нужно было рассказать о стольких моих секретах, и я не знала, какой из них его гложет. Он сломал древко брошенного копья и сделал из него костыль для Иштар, но предупредил ее, что лодыжка сломана и потребуется время, чтобы она зажила, если она вообще когда-нибудь заживет. Биомант мог бы помочь, но я сомневалась, что в ближайшее время мы снова увидим Джозефа или Лорана, а других биомантов я не знала. Руку Тамуры вправили, кость с отвратительным хрустом встала на место. Старый Аспект зашипел от боли, но не закричал. Думаю, я бы закричала. Хардт наложил на руку импровизированную повязку, которую соорудил, разорвав тунику мертвого солдата.

Хорралейн был совсем другим случаем. У гиганта-головореза было несколько порезов и царапин, но серьезных физических повреждений не было, несмотря на то что мы все были избиты. Но Железный легион заточил его в какую-то кошмарную тюрьму, используя форму эмпатомантии, о которой я никогда раньше не слышала. Этому, конечно, не учили в академии, иначе, я уверена, эта сучка-шлюшка Лесрей Алдерсон испытала бы на мне ее действие. Его страх расходился приторными миазмами вокруг него, и я жаждала их проглотить. Сссеракис наблюдал за этим издалека и умолял меня подойти поближе, но я отказалась. Искушение убедило меня, что я могу потерять себя в опьянении. Когда я спросила, знает ли Сссеракис, как вывести Хорралейна из оцепенения, вызванного страхом, ужас только рассмеялся и спросил меня, зачем нам это делать, когда здоровяк — такая обильная еда.

Имико была подавлена, а у меня не было сил вывести ее из меланхолии. Я сама едва держалась на плаву в волнах горя, которые грозили меня захлестнуть. Только мысли о силе, которой я достигну, и о том, что Джозеф все еще жив, удерживали меня от падения. Только маленький ринглет Каж, казалось, поднял Имико настроение, когда пробрался у нее между ног и уселся на плечо, подкармливая себя чем-то, что он нашел в песке. Даже Иштар, обычно такая неугомонная, казалась разбитой и подавленной. Она даже не потрудилась оскорбить меня. На самом деле, это неудивительно, ведь она только что потеряла весь свой отряд, так много ее друзей погибло. Профессиональные солдаты и наемники часто теряют своих товарищей, но, я думаю, признак настоящего лидера — все еще чувствовать боль от этого, независимо от того, сколько потерь было в прошлом.

Мы разбили что-то вроде лагеря прямо там, в амфитеатре. Как только Тамура пришел в себя, старик принялся сооружать укрытие из ткани и древков копий. Я не знаю, как ему это удалось со сломанной рукой, но я уже давно перестала удивляться многочисленным талантам и странным способностям Тамуры. Я старалась помочь ему, как могла, но, по-моему, я только мешала, особенно когда он сказал: «Дождь — это чудесно, когда хочется пить, но неприятно, когда нужно приготовить ужин». Я не позволила ему оттолкнуть меня. Так же, как медицинские дела Хардта помогали ему быть занятым, отвлекали его, мне нужно было то же самое. Все, что угодно, лишь бы не возвращаться к трупу моей возлюбленной. Поблизости были здания, в которые мы могли бы переехать, некоторые из них представляли собой руины, а другие в лучшем случае были полуразрушены, но любое из них обеспечило бы хоть какое-то укрытие от ветра и пронизывающего холода. Однако мы не могли оставить Хорралейна или попытаться перевезти его, и я бы не оставила тело Сильвы. Я еще не была готова попрощаться.

Пошел снег, сначала мелкими хлопьями, но они все равно оседали на нас. Сфера защищала арену от непогоды, но теперь, когда она исчезла, я знала, что холод скоро превратит даже это место в ледяные руины. Я собрала свои Источники и положила их обратно в кисет, все, кроме Источника пиромантии. Я снова и снова вертела его в руках, снова и снова проводила большим пальцем по каждой поверхности. Это был маленький Источник, размером с виноградину, гладкий со всех сторон, кроме одной: на ощупь та была шероховатой, как неокрашенное дерево. Я терла его снова и снова, пока не запомнила каждый изгиб и контур. Я сжала его в руке так сильно, что кости затрещали, а ладонь покрылась синяками. Я прижала его к груди и даже расковыряла одну из своих ран и прижимала Источник к ней, пока он не стал липким от моей крови. Однако Джозеф впитал Источник от Никогде, и эта способность казалась мне недоступной. Возможно, он действительно стал избранным, исполнив Авгурии. И я была просто ненормальной девчонкой, которая удерживала его от величия. В конце концов, я отправила Источник в рот и заставила себя его проглотить. На самом деле, было слишком рано. Прошло всего несколько часов с тех пор, как я страдала от отторжения источника на поздней стадии, и я еще не отдохнула и не восстановилась, но мне нужно было тепло. Мне нужен был огонь внутри, чтобы прогнать всю ледяную боль. Имико исчезла, как обычно делала маленькая воровка. Я не должна была называть ее маленькой, к тому времени она уже была выше меня, но я всегда так делала. Хардт собрал столько древков копий и топоров, сколько смог найти, и сломал их, чтобы сделать растопку. Затем я их подожгла. Я могла сказать, по своему внутреннему ощущению, что у меня было самое большее несколько часов, прежде чем я снова откажусь от Источника, и мне нужно было еще кое-что сделать своим огнем прежде, чем я позволю этому случиться.