Прошлись по всем помещениям, и стало понятно, что малая многое помнит об отчем доме, а я был неправ, считая иначе. Мне показали и наши детские комнаты, и места, где мы иногда прятались от няньки и родителей. Ух, здоровый домик! Тысяч на двести потянет, не меньше, но сдать его в аренду будет трудно. В отличие от Патрушевской четырёхэтажки это не многоквартирный доходный дом, это особняк, то есть как бы маленький дворец. Он сдаётся целиком, а не поквартирно.

Однако сдавать его придётся — никто из нашей тесной компании сюда перебираться не желает, даже Машка. У Ростовцева в квартире уютнее. Да, там не устроить больших сборищ, ну так нам оно и не надо, для этого хватает квартир друзей, родственников и знакомых.

Ломая голову над проблемой сдачи особняка, я в конце концов додумался до того, что его можно сдать самой Валентине Григорьевне. На этом этапе размышлений моя совесть сказала моей наглости:" Всё, хорош, подруга, тормози", и ход моих мыслей сменил направление. А куда Машкина тётя собирается переезжать? Не лучше ли будет нам то жильё оприходовать? Хм… идея интересная, но нужно всё тщательно разузнать и не торопясь обмозговать, до лета время ещё есть.

И снова навалилась работа, занимая все мысли, и опять встал вопрос: где взять деньги на развитие путиловских заводов? Да, тяжёлая промышленность во все времена являлась для тех, кто начинал ею заниматься, делом весьма затратным. Это потом она вернёт всё сторицей, а сперва будь добр насытить её деньгами по полной.

Никола свою долю в заводскую кассу уже внёс, и пока дефицита налички не наблюдается, но необходимо думать о будущем, нам ещё строить и строить. Вот на последнем совещании этой теме и было посвящено основное время. Присутствовали: я, Путилов и директор путиловского завода Фёдор Егорович Петров.

Очередное предложение озвучил я:

— Господа, предлагаю часть зарплаты рабочих начать выдавать расписками, которые они станут использовать в столовых и продуктовых магазинах. Это уменьшит оборот реальных денег внутри завода.

Фёдор Егорович рассмеялся, и его поддержал Николай Иванович:

— Александр, это порочная практика. Вы по молодости не знаете, но по этому пути пытались идти многие заводчики, и всегда их ждали неудачи. Не желают рабочие получать расписки, им деньги подавай. Некоторые заводчики навязывали расписки в обязательном порядке, но это приводило к оттоку квалифицированных рабочих. Впрочем, говорить сейчас о расписках смысла нет: правительство запретило хождение заводских валют, по его мнению, они подрывают денежную политику государства.

— Так то валют, а если это будут, скажем, талоны на питание? Какая же они валюта? Нет, они всего лишь расписки для столовой и продуктового магазина.

Путилов махнул рукой:

— Правительство этим обмануть можно, но не рабочих. Они прекрасно понимают, что за бумажки, выданные заводской конторой, они смогут купить товар только на заводе, и то дорого.

— Николай Иванович, как раз в этом и заключается ошибка всех заводчиков.

— Простите, какая ошибка?

— Продавать в своих лавках дорого.

— То есть?

Блин, народ не понимает простых вещей.

— То и есть. Если рабочий будет знать, что в столовой за талоны он купит еду на два или даже на пять процентов дешевле, то сразу сообразит: лучше брать в конторе талоны.

Да, в истории Российской империи, наверно, нет ни одного частного завода, где не применялись бы расписки, но жадность хозяев постоянно губила хорошее начинание. Цены в заводских лавках непременно начинали расти. Это ж так удобно: закупаешь еду за одну цену, а продаёшь с каждым разом всё дороже и дороже. Прибыль, конечно, прёт, однако это ошибочная практика.

Николай Иванович и Фёдор Егорович переглянулись и задумались. Вот неужели никто из них раньше не размышлял на эту тему? Что это, зашоренность мышления или стереотипное поведение заводчиков? Ведь умные же люди, могли бы догадаться.

Первым отмер Путилов:

— Александр, я видел цены в столовой вашего городка, они довольно низкие. Как я знаю, уже многие и с основного производства (Путилов так рельсопрокатные цеха называет) к вам на обед ходят. Это что же, вы заманивали народ и теперь собираетесь поднять цены?

— Нет, поднимать цены незачем. Наши девушки во главе с Софьей Марковной изучили рынок, нашли оптимальных поставщиков продуктов, заключили с ними долгосрочные контракты, просчитали стоимость блюд и продуктовых товаров, и отныне цены — что в столовой, что в продуктовой лавке — вряд ли будут расти.

— Фух… тогда прошу простить меня покорно. Я подумал, что вы так нажиться за счёт рабочих возжелали.

Я усмехнулся и кивнул, принимая извинения, а Николай Иванович продолжил:

— Выходит, талоны вы станете ценить дороже денег?