Между прочим, содержится больница не на деньги завода, а на двухпроцентный вычет из жалования каждого мастера, подмастерья и рабочего. Да, я, конечно, всё бы по-своему организовал, доведись мне этим заниматься: повесил бы болезных на заводской бюджет и не стал бы заморачиваться, но Николай Иванович отстроил больницу за полгода до моего появления и порядки установил свои, так что я в их с Софой дела не лезу. Тем более ей в больничных хлопотах жена Путилова, Екатерина Ивановна, помогает. Там реально женщины рулят.

Кроме этого, у Софъи Марковны ещё одна забота нарисовалась. Дело в том, что Вера Николаевна, мама графа Ростовцева, является попечительницей Александро-Мариинского детского приюта. Ну и как тут Софа могла в стороне от детских проблем остаться? Да никак, блин! Попросила Веру Николаевну позволить ей заезжать в приют с проверками, и теперь все приютские детишки обихожены и обласканы «мамулей» по полной. Ой, боюсь, не надорвалась бы она, ведь под её присмотром находятся ещё и наш барачный городок, и местная школа.

Также Софья Марковна, как мне кажется, опять в медицину с головой ушла, постоянно с докторами и профессорами от медицины советуется. Из высшей аристократии не только великую княгиню Александру Иосифовну лечит, но уже и парочку княгинь. Одна из них — «дама в кружевах», с которой нам довелось ещё в Красноярске познакомиться.

Кстати, хорошая тётка оказалась, без закидонов и излишнего пафоса, а племяшки у неё так вообще заглядение, и, что согревает моё сердце, я этим девушкам нравлюсь. Они моего возраста, и мне удаётся иногда пересекаться с ними на балах и в салонах. Не скажу, что готов на какой-нибудь из них жениться, но мысли о познании радостей секса вместе с этими красавицами меня не оставляют. Хотя надежда на это очень слабая: они ещё девицы, а добрачные связи нынче у аристократии жуткое табу.

Ну… может быть, потом.

А вечером заехал Никола и «обрадовал» меня приглашением на полковой праздник лейб-гвардии конного полка, он состоится через пять дней — двадцать пятого марта, аккурат в Благовещение Пресвятой Богородицы. От такой новости я непроизвольно вскричал:

— Ё-малай, опять, что ли, жжёнку пить?! Не-е, увольте. Я и после первого-то раза еле выжил.

— Можешь не волноваться: жжёнка тебе не достанется, — самодовольно ухмыльнулся князь. — Её другие выпьют, те, кто в отличие от тебя её ценит. Видишь ли, на официальную церемонию полкового праздника посторонних, тем более гражданских, не приглашают. Слишком много там будет высших военных чинов, даже император приедет.

— Тогда о чём речь?

— Молодые офицеры полка приглашают тебя на ночную пирушку, которая состоится после всех церемоний и общих празднований.

— Ха, ты говоришь так, как будто ночная пьянка без жжёнки пройдёт легче предыдущей.

— Да мы одно шампанское пить станем.

— Ну да, конечно, только я ещё не забыл девиз, что мне в прошлый раз озвучили. — Я усмехнулся и с пафосом продекламировал: — «Конногвардейцы Его Величества не боятся вин количества».

— Алекс, ну хватит уже привередничать, как девица на выданье. Конногвардейцы очень просили тебя приехать.

— Да на кой хрен я им сдался?

— Они говорят, с тобой значительно веселее. Я тоже так считаю. И… Алекс, тебе, вообще-то, честь оказывают, пойми это. Отказываться в такой ситуации не стоит.

Ох, мать моя женщина! Как же неохота опять всю ночь гужбанить, ведь следующий день из рабочего графика можно сразу вычёркивать. Но… и отказываться, похоже, действительно нельзя. Своим отказом я, скорее всего, оскорблю конногвардейцев, как-никак полковой праздник не обычная гулянка. Я, получается, всему полку неуважение выкажу, и в результате все дружеские отношения, которые удалось «наработать», развеются в прах. Восстановить их потом будет чрезвычайно трудно.

Меж тем Никола продолжил напирать:

— Алекс, но тебе же самому, наверно, хочется расслабиться и ненадолго забыть производственные дела.

— Ага, я расслабиться хочу, на одной ноге скачу, только сильно нажираться не хочу.

— Если это единственная проблема, то я с гвардейцами поговорю, чтобы с выпивкой на тебя не наседали.

Мы почти минуту «бодались» взглядами, и… я сдался:

— Умеешь ты уговаривать, змей-искуситель.

Никола искренне обрадовался моему согласию, быстро попрощался и убежал, будто за ним волки гнались, — видать, боялся, что я, взвесив все за и против, в конце концов откажусь.

М-да, не было печали, принёс дружбан бутылку. Ну а утром пришла печаль.

Прикольно, но французский приятель баронессы Кошелевой оказался как раз таким, каким я его и описал кисе: стройным, подтянутым брюнетом с военной выправкой и лихо закрученными усами. Блин, вот надо же было так угадать! Зовут француза Пьер Дюбуа, и он капитан французской армии в отставке. Конечно, ни к какой разведке, по его словам, он отношения не имеет. Просто приехал недавно в Петербург по коммерческим делам, случайно встретил баронессу, с которой познакомился ещё в Париже, и за лёгким разговором с ней узнал о моих странных, по его мнению, прогнозах.