— Вот именно.

— Ага, ага. Получается, вы у рабочих как бы кредит берёте? Но кредит не длительный, ведь они все талоны в магазине сразу спустят.

— Да, можно сказать, кредит. Только не забывайте: питаются рабочие в столовой постоянно; со временем придёт понимание, что талоны выгодны, и доля их во внутризаводском обороте начнёт возрастать.

— А стало быть, доля реальных денег начнёт уменьшаться. Да-а, это интересно.

В конце совещания и Николай Иванович, и Фёдор Егорович пришли к выводу, что талонную систему, представленную мною, следует опробовать. Ну и, естественно, разбираться с ней придётся мне — инициатива, как всегда, наказует инициатора. Ой, да меня этим не напугать, сам хочу всё проконтролировать, уж больно хорошие перспективы у этого дела. На работе столовой и не так давно открытых продуктовых лавок я около двадцати процентов прибыли с оборота имею.

Да-да, ни столовая, ни лавки к обществу путиловских заводов не относятся, поскольку построены и функционируют на мои личные сбережения. И я намерен расширять, хм… свою продуктовую экспансию. На этой неделе столовую на заводе «Аркадия» откроем, продуктовая лавка там уже месяц работает. Летом я поставил себе цель подсобные хозяйства завести: свинарники, коровники, колбасные цеха и огороды.

И всё рядышком с путиловским, чтобы с транспортом особо не заморачиваться, а то сейчас пацанам в заводское училище молоко через весь город приходится возить, аж с Охты. Большинство проживающих там чухонцев занимаются разведением и содержанием дойных коров, а в южных пригородах таких хозяйств почти нет.

Кроме снижения стоимости продуктов собственные подсобные хозяйства позволят и качество повысить. Блин, с качеством продуктов в столице и пригородах полный швах. Даже дорогие магазины не дают стопроцентную гарантию, что ты не будешь маяться животом. Софа полтора месяца назад провела исследование состава продуктов и цен на них в Петербурге и его окрестностях, и мы в результате тихонько офигели.

Цены в пригороде поразительно высоки. Так, сахарная голова в центре города стоит шестнадцать копеек, а в лавках на Шлиссельбургском тракте — двадцать одну, на Петергофском — двадцать. Масло коровье свежайшее в городе стоит тридцать одну копейку за фунт, оно же, подпорченное, в шлиссельбургских лавках — тридцать восемь копеек за фунт и так далее.

Да вообще, в пригороде нормальное коровье масло и не найти, в лавках оно продается или уже прогорклое, или смешанное с салом. Говядина практически вся откровенно хреновая, зачастую подгнившая (наверно, из города весь залежалый товар в пригород везут); соленая рыба тоже редко бывает качественной, особенно треска. Но низкооплачиваемые рабочие в целях экономии и такую говядину, и такую рыбу покупают, отсюда постоянные кишечные расстройства и другие заболевания.

Впрочем, даже если сидеть лишь на хлебе и воде, риск серьёзно подорвать здоровье сейчас огромен. Не все идут за хлебушком в образцовую булочную того же Филиппова, многие покупают батоны и буханки в лавках по соседству, а в них ловчилы-пекари муку подешевле стараются закупить, то есть испорченную. Хлеб из неё не бывает равномерно пористым, он тяжелее и темнее. Для маскировки к муке добавляют сернокислую медь, квасцы, известковую воду и прочую гадость, вроде той же светлой дорожной пыли. А чтобы усилить поднятие теста, подмешивают соду и соляную кислоту, а то и фосфорнокислый натр.

И популярные у питерцев макароны частенько делают из некачественной муки, а вместо яиц кладут шафран.

Кофе и чай тоже лучше покупать в известных магазинах. Казалось бы, завзятого кофемана не обманешь, но вот поди же ты — даже несмотря на обилие магазинов «колониальных» товаров, натуральный кофе при всей его дороговизне купить сложно. Множество имеющихся в продаже сортов молотого кофе и даже кофе в бобах представляют собой наглую подделку. Ещё в Сибири один сосланный бедолага рассказывал мне, что и в Петербурге, и в Москве существуют целые артели бродяг, которые в ужасающих антисанитарных условиях лепят зерна «кофе» вручную из пшеничного, ячменного, бобового или кукурузного теста, обжаренного в патоке.

И со сладостями надо быть осторожным, особенно с разнообразными леденцами. Для дешёвых изделий чаще всего используют искусственные красители, причем, бывает, ядовитые. Таковы, например, зеленые краски из яри-медянки, французской и швейнфуртской зелени, содержащей мышьяк; красные — из киновари и сурика; белые — из свинцовых и цинковых белил; синие — из минеральной и королевской лазури; желтые — из свинцового глёта, аурипигмента, гуммигута и пикриновой кислоты28.

Ужас, короче, что деется! Не осознают некоторые производители всю чудовищность того, что они творят, а если и осознают, то прибыль закрывает им глаза на всякие «мелочи» типа здоровья и жизней своих соотечественников. Полицейская хроника доносит: не только расстройствами желудка дело заканчивается, иногда целые семьи вымирают без видимых причин. Просто скушали они что-то не то за семейным обедом или ужином. И к сожалению, эти смерти современной полицией должным образом не расследуются.

Так что после предоставленной Софой информации мы теперь ходим закупать продукты только в проверенные магазины. Ну и кафе посещаем лишь те, в которых уверены. В этих шизанутых условиях создание собственной продуктовой базы для завода — дело архинужное и архиважное. За пару лет разовьёмся, а там, глядишь, и сеть быстрого питания в Питере откроем. Потребность в блинных и бутербродных очень велика, и эту нишу следует занимать как можно скорее.

Ночная пирушка в честь полкового праздника лейб-гвардии конного полка прошла для меня не столь напряжнно, как день рождения Николы. Не знаю уж, отсутствие жжёнки так сказалось или организм стал адаптироваться к обилию шампанского, выпиваемого на разных гулянках и балах, но и ночь пролетела легко, и встал я на следующее утро (точнее, в полдень) без головной боли. Кстати, и из конногвардейцев на празднике никто не колобродил и не засыпал за столом. В общем, посидели мы, к удовольствию всех, бодро и весело или как сейчас говорят чинно и благородно, а разошлись лишь в пятом часу утра.

Судя по разговорам, я становлюсь для конногвардейцев «своим парнем»: никто уже не лезет ко мне с мутными заходами за жизнь и прощупыванием подноготной, а также забыты гвардейцами приёмы панибратства. Пошло адекватное общение, чего я и добивался. Правда, один корнет попытался позвать меня на именины сестры, чтобы я там спел, но он уже хорошенький к тому моменту был и на мой встречный, навеянный внезапно налетевшим вдохновением пьяненький вопрос: «Насколько пышен там ковёр, где музе он моей позволит преклонить колени?» — после минутных размышлений смог ответить только: «Договоримся».