Скоро мы вступим в места, где дикое зверье уже не отгоняли.

Странный народ, конечно. Роза настолько легко рассталась с детьми, что словно это и не она их вынашивала и рожала. Обняла, поцеловала, потрепала волосы.

И вот она идет, впереди меня, словно и не оставила свой выводок позади. А ведь она понимала, что уходит на недели, может быть месяцы. Возможно, и вообще не вернется.

Вчера, когда сказали про соседний лагерь, я быстро прикинул. Восемь поселений на планете, которые кто-то упомянул. Если они распределены равномерно, и в совсем уж упрощенном виде, на одной широте, то по четыре на полушарие. Если уж совсем приблизительно, и мы где-то в средних широтах, то до ближайшего поселения может быть и семь, и восемь тысяч километров. И даже больше.

Та еще прогулочка.

Но на планете были не только джунгли. Моря занимали значимую ее часть. Старейшина вывел голограмму планеты, точки поселений. На этом материке их было всего два. Теперь — можно сказать и одно.

Второе находилось на побережье. Даже видео показали, и фотографии, в объеме. Джунгли выходили, упирались прямо в море.

Так что не восемь тысяч километров. Всего лишь полторы тысячи. По джунглям, по петляющим звериным тропам, в постоянном полумраке под кронами высоких деревьев.

Лютик не пошла. Оказалась беременна, хотя по ней этого не было видно. Но пока будем идти, это станет проблемой, с которой мы могли не справится.

Так что позади меня шли два новичка. Кодовое имя — Базиль, он здоровый такой, с гордой осанкой. Вообще — крайне необычно выглядящий для колонистов. И тоже желтокожий. Все-таки, уверен, это у них раса такая, отдельная, возникшая на материнской планете. И как при их жизни и их нравах она еще полностью не растворилась в общем генофонде, не понятно.

Вторая — Цинер, цинерия. Милая такая девчушка, волосы кудряшками во все стороны, невысокая, юркая, но при этом, наверное, самая спокойная из всех. Все время молчала, шла замыкающей и непрерывно смотрела во все стороны.

У них у всех позади остались собственные дети, кроме Цинер. Меня так и подмывало спросить, как же первая волна колонизации, долг перед обществом. Но я не стал. Потом спрошу.

Эта дорога надолго. И я, скорее всего, не дойду. Как всегда.

Но поговорить время найдется.

Мне везет на дорогу. Путь, в прямом или переносном смысле, скоро станет моим кредо. Куда бы я ни прибыл, в каком бы мире не появился, мне тут же приходится отправляться в новый поход.

С непонятными результатами в конце.

Полторы тысячи километров, по прямой, надо поделить на расстояние, которое можно реалистично пройти за день. И не просто пройти, но и не убиться при этом. Потому что завтра придется идти снова. Сколько мы сможем осилить? На первый день выставили планку в двадцать километров, прямо с утра и до вечернего привала.

Скорее, чтобы просто даже оценить, насколько это реалистично. Поселенцы считали, что реалистично. Говорили, что столько они обычно проходят за ежедневный патруль вокруг поселка.

Ну, посмотрим, кто я такое чтобы спорить с местными. Но про себя я думал, что нет, даже двадцать километров в день пройти будет нереально. Не по прямой то уж точно. Даже если мы и осилим двадцатку, то что — это больше двух месяцев пути. И за это время очень многое может случиться.

Одно я знал точно. Идти нужно. Займет это месяц, или год — нужно все равно. Мы обсуждали это уже сейчас, что может произойти дальше, что будет, если мы не обгоним шагающих.

— Они могут вызвать к себе спасателей? Могут ведь?

— А зачем им там спасатели? — удивился Фанфан, не оборачиваясь. Он лениво поводил ружьем по тропе впереди, и все время прислушивался. Тропа глухая, звериная. А, как даже я уже убедился на собственном опыте, если тропа звериная, то, рано или поздно, на ней можно встретить зверей.

— Им там не спасатели нужны. Им нужен транспорт. К примеру, чтобы перебраться на следующую станцию на орбите. Если они захватят их все, то помочь вам будет некому в принципе.

— Да нет, — засомневался Фанфан.

Роза обернулась ко мне, слегка покраснев, скорее по привычке, и тихо спросила:

— Может я за тобой тогда пойду? Чтобы вы через меня не перекрикивались?

— Не стоит, — отказался я. — Это ведь всех нас касается.

Теперь уже я повернулся назад:

— Да ведь?

Базиль уверенно и вальяжно кивнул, словно дал разрешение на дальнейшую совместную беседу:

— Конечно. Мы слушаем. Мы пока ничего умного сказать не можем. Но мы слушаем. Челноков несколько, но если они не заставят кого-то ими управлять, то у них уйдут годы, чтобы научиться самим. Я пробовал, у меня не получилось.