— Хорошо.

С каждой минутой напряжение Лестериды нарастало. Казалось, вот-вот я увижу, как из ее светлых волос брызжут во все стороны искры. Движения женщины становились все более отрывистыми, а пальцы нет-нет да тянулись к кулону, словно желая удостовериться, что он еще здесь, что Кас еще здесь.

Осмотр дома оставил нас ни с чем, и мы перешли к прочим постройкам. Вломились в ласточкин сарай, чем вызвали восторженный писк изрядно подросших птенцов. Они высовывались из гнезда, наступая друг на друга и яростно толкаясь в попытке рассмотреть гостей. Нечасто у них бывают посетители. Махнув рукой птенцам, я принялась осматриваться. Синий цветок с семью лепестками. Я бы наверняка запомнила нечто подобное. Если бы увидела. Довольно приметная вещица. Даже учитывая, что цветок высох. Погодите, а что если…

— А если, скажем, высушить цветок и измельчить в пыль, он все еще будет обладать магическими свойствами?

— Вполне возможно, — пожала плечами Лестерида. — На самом деле, я никогда не интересовалась, в какой именно части цветка содержится магия. Может, это лепестки, может, пыльца и достаточно собрать ее с цветка, а может, вообще семена.

— Семена? — эхом повторила я.

— И это значительно усложняет нашу задачу, ведь тогда Ключ может быть где угодно и выглядеть как угодно, так что, наверное, нам стоит сейчас... — продолжала она, не обращая на меня внимания. А мои мысли лихорадочно метались в голове, не в силах остановиться хотя бы на мгновение.

Весело пищали птенцы. Влетевший в сарай ласточка замер на краю гнезда. Забрезжила в мозгу догадка, но соответствовала ли она истине или то лишь порождение моего усталого разума?

— Я… кажется, у меня есть одна гипотеза, — неуверенно протянула я.

Безумная и совершенно нелепая! Вот только если я права, это значит, что бесценный магический Ключ, способный открывать любые замки, в данный момент закопан у меня в огороде под видом брюквы. Брюквы! Плохая идея была с этим огородом, ой плохая…

— И? — выжидающе нахмурилась Лестерида. — Давай же, девочка, рассказывай, не нагнетай и без того не самую радужную обстановку.

— Кажется, я его посадила, — зажмурившись, выпалила я. Ну все. Убьет. Точно убьет. Лестерида из тех женщин, что сначала убивают, а потом разбираются, за что и можно ли было покойника простить.

— Посадила цветок? — голос ее оставался ровным. — Куда?

— В землю, — продолжала я каяться в собственной глупости. Ну надо же быть такой непутевой! — То есть, я сажала не цветок, а семена. И я думала, что это брюква. Или не брюква, но что-то столь же ценное и сельскохозяйственное. Огород же у меня. Вот, кстати, недавно семена проросли как раз.

Большей идиоткой я себя давно не ощущала. Надо же было ухитриться — посадить ценный артефакт. С другой стороны, Лаэрт тоже хорош — мог бы сказать, что у него и где хранится.

— Посадила в землю? — спокойно, может быть даже слишком спокойно, переспросила Лестерида.

— Думала, что это брюква, — повторила я. — Наверное, если выкопать, то можно… — голос мой угас под пронзительным взглядом Лестериды.

— Ох… — она устало вздохнула, с тоской посмотрела на ласточку и сказала: — Да, знаю. А куда деваться? — потом повернулась ко мне: — Показывай, где там твой огород.

Огород был там же, где прежде. Высохли впечатанные во влажную землю следы козлобородовских ног, печально валялось перевернуто на бок ведро. А «брюква» росла. Упрямо тянулись вверх нежные зеленые листочки. Ох, я ведь не поливала ее сегодня.

— Это она, — покаянно сообщила я, глядя на молодую зелень.

— И где ты тут брюкву вообще увидела?

Я лишь молча развела руками. Не говорить же ей о том, как мне нужна была надежда и уверенность в тот момент. Или о том, что единственная литература в этом доме — книжка про брюкву. Или о том, как страшно бывает ночами в пустом чужом доме, когда каждый шорох и скрип похож на самые жуткие страхи, ожившие во тьме. Возможно, я и совершила глупость, но эта «брюква» была нужна мне.

— Оно? — нетерпеливо спросила я.

Лестерида села на колени перед ростками и внимательно рассматривала их. Потрогала тонкие хрупкие листочки.

— Я не ботаник, но, кажется, ты посадила семена цветков папоротника.

— И вырастила папоротник? — с сомнением предположила я. Ростки не были похожи на папоротник.

— В том-то и дело, что нет. Папоротник не размножается семенами. Цветок папоротника удивителен, потому что в нем одновременно есть пыльца, семена, тычинки и пестик, но ничто из этого не выполняет своей прямой функции. Это магический цветок. И, ты уж прости, девочка, но никому в мире даже в голову бы не пришло сажать его в землю, чтобы прорастить.

— Значит, он теперь бесполезен?

— А вот это мы сейчас проверим. Дай, пожалуйста, лопату. Впрочем, нет, лучше просто воды. Не хочу повредить корни лопатой.

В ведре с водой, забытом во дворе, успели пасть смертью храбрых несколько пчел, мух и одна оса, но Лестериду это нисколько не смутило. Она полила водой участок, где росла брюква и, осторожно взрыхляя пальцами влажную землю, достала один росток.

— Теперь нужно проверить, остались ли в нем магические свойства.

Заперев тяжелую входную дверь, Лестерида осторожно поднесла росток к навесному замку. Раздался тихий щелчок и замок открылся.