В конце весны вышла замуж Кристина. Фрида недолюбливала ее жениха Пабло, в глазах которого иногда проскальзывала жестокость. Фрида боялась за сестру, но Кристина была беременна. Когда она сообщила об этом дома, мать два часа вопила как сумастетняя, осыпая Пабло ругательствами. Но в конце концов она успокоилась.

— Вы поженитесь, и точка. И чтобы не было толков и пересудов, мы устроим свадьбу, какой Койоакан еще не знал. Во сколько бы это ни обошлось.

За несколько дней до свадьбы дом превратился в гудящий улей. Мать наняла целую армию поваров, которые днями и ночами готовили свадебный стол. Все углы и закоулки провоняли тушеным луком, медом и корицей, шоколадом и острым перцем. Комнаты драили до блеска и прибирали цветами. Приготовления шли полным ходам:

Фрида тоже волновалась, но по другой причине. Диего полагал, что свадьба Кристины — отличная возможность попросить руки Фриды у ее отца.

— Давай поженимся, Фридуча, — предложил Ривера вскоре после той ночи. — Может быть, немного погодя после свадьбы Кристины, например в августе.

В душе у Фриды пробудились прежние страхи, но затем Диего опустился перед ней на колено и сделал официальное предложение. И она ответила «да». Ее возлюбленный умел быть очень романтичным — еще одна черта, которую она в нем обожала.

А теперь Диего собирался идти к отцу Фриды просить ее руки, как того требовала традиция.

— Ты такой старомодный, что действительно будешь спрашивать у него разрешения? — засмеялась Фрида. — На тебя не похоже.

— Знаю, — совершенно серьезно ответил Ривера, и даже взгляд у него стал печальным. — Но я сделаю это ради тебя.

И вот сегодня должна состояться свадьба Кристины, а Фрида сидела как на иголках. Вдруг отец откажет? Она все равно выйдет замуж за Диего, тут нет никаких сомнений. Но ей бы хотелось получить папино благословение.

Диего появился в хорошем темном костюме и выглядел невероятно элегантным. Он поцеловал руку Матильде, поздравил отца невесты и жениха, чмокнул в щеку Кристину — одним словом, вел себя как воспитанный мужчина с идеальными манерами. Во время еды он не отводил глаз от Фриды. Ей нравилось купаться в его взгляде. Даже сейчас, когда она тащила на стол огромные блюда с картошкой в зеленом соусе и жгучим перцем чили, фаршированным овощами, Ривера наблюдал за ней. Она улыбнулась ему и поставила прямо перед ним одну из тарелок, придвинувшись ближе, чем требовали приличия. Эти случайные прикосновения были ее реакцией на его взгляды. В глазах любимого она прочла, что его забавляет эта игра.

Когда Фрида вернулась на кухню, чтобы принести sopa de habas — суп из бобов лима, — к ней подошел плотник Агосто.

— Не хочешь прогуляться со мной в саду? — произнес он, но это был не вопрос. Агосто взял Фриду под локоть, и она, словно лунатик, послушно последовала за ним.

Обычно тихий и стеснительный, сейчас Агосто шагал быстро, точно торопился куда-то, а в его хрипловатом голосе проскальзывала настойчивость.

— Когда твоя мать попросила сделать для тебя мольберт, ты сильно страдала, — начал он. — Но будешь страдать еще больше. Вы не сможете жить друг без друга. Вас неразрывно, как солнце и луну, соединят любовь и привязанность, но иногда вы будете ненавидеть друг друга. Однако даже это не помешает вам быть вместе. До самой смерти. — Агосто вдруг замолчал и сжал ладонь Фриды. — Желаю тебе удачи, — бросил он и зашагал к курятнику.

Фрида замерла на месте. Это было пророчество. Вне всякого сомнения, плотник говорил о Диего. Но что именно он хотел сказать? Что они с Риверой неразлучны, как солнце и луна? Она уже давно и сама догадывалась об этом. На губах Фриды заиграла счастливая улыбка. Обязательно нужно рассказать Диего.

Вернувшись к гостям, она застала отца и возлюбленного. О боже, неужели все зашло настолько далеко? К счастью, оба хохотали, как малые дети. Диего заметил, как она вошла, и кивнул ей, показывая, что все в порядке.

Ривера пытался наладить отношения с Гильермо и Матильдой, хотя оба они были не в восторге от связи дочери с Диего. К тому же они узнали, что Фрида вступила в партию. Несколько недель назад мать возмущенно трясла перед ней газетой: там напечатали фотографию, на которой они с Диего, взявшись за руки, шли во главе колонны. У Фриды был поднят правый кулак.

Фрида попыталась оправдаться:

— Но, мама, кто-то же должен выходить на улицы, сражаясь за права людей. Только вспомни, как ты однажды прятала у нас дома сапатистов [14] . Если бы тебя поймали, наверняка расстреляли бы!

— То были другие времена! — парировала мать, тыча указательным пальцем в фотографию. — Все это видели, мне теперь стыдно высунуть нос на улицу.

Фрида перевела взгляд на отца в поисках поддержки.

— Наша дочка всегда была бунтаркой, ты же знаешь, — попытался Гильермо успокоить жену.

— Да уж, — мрачно сказала Матильда. — А этот человек только сбивает ее с пути истинного.

Фрида посмотрела на Диего и отца. Те были увлечены беседой. Вот Гильермо положил руку на плечо Риверы. Это ведь добрый знак?