Я вспомнил одну строчку из книги: «Морган был человеком, которого вела не только жадность, но и неутолимая жажда доказать себе и миру, что он больше, чем сын валлийского фермера». Сын фермера. Я покосился в сторону палубы, где он орал на матросов. Да, в этом весь Генри. Он сбежал из Англии, чтобы стать кем-то. И станет. Но сейчас он был просто парнем, который мечтает о славе и не верит в пророчества. Я сказал ему, что он покажет испанцам, чем порох пахнет, и он ухмыльнулся, будто я шутил. А я не шутил. Я видел его будущее.

И все-таки он был не совсем тот Морган. Книжный был холодным, расчетливым, почти мифом. А этот хлопал меня по плечу, смеялся, спорил. В нем было больше жизни, чем в тех сухих описаниях. Может, история ошибалась. Может, он не просто жадный пират, а человек, который ищет что-то большее. Я покачал головой. Нет, история не врет. Она просто не видит мелочей — вроде того, как он чесал затылок, глядя на огни Портобелло, или как его голос дрожал, когда он говорил о Мансфелде.

Тубус лежал передо мной. Надо открыть, посмотреть что там. Может, де Лонвийе знал, что Морган с нами. И что Мансфелд не тронет его. А тубус — это что-то вроде сделки? Или предупреждения? Я покачал головой, отгоняя мысли. Слишком много «может». Надо было открывать эту штуку и смотреть, что там. Но что-то меня останавливало. Предчувствие.

— Ну, де Лонвийе, — пробормотал я. — Что ты мне подсунул?

Я вспомнил губернатора Тортуги. Высокий, сухой, с глазами, как у ястреба. Он тогда предложил мне стать капером, дал вторую часть карты Дрейка. Такие, как он, ничего не делают просто так. Все у него было просчитано — каждый шаг, каждое слово. И если он отправил Мансфелду этот тубус, значит, он знал, что тот найдет нас. И что Морган с нами. А Изабелла? Она ведь тоже была частью всего этого. Может, она шепнула отцу что-то обо мне. Или о Моргане.

Я хмыкнул, откинулся на стуле. Каюта была тесной, но уютной — стол, койка, пара сундуков в углу. На стене висела карта Карибов. Барбадос был там, в правом углу, маленький островок, полный сахара и рома. Я туда плыл, следуя подсказке Дрейка.

Я потянулся к тубусу, но замер. Снаружи послышались быстрые шаги, будто кто-то бежал. Я напрягся, рука сама легла на рукоять крюка, который висел на поясе. Дверь каюты была открыта. Шаги приближались. Тубус лежал на столе, тускло поблескивая в свете лампы, но я уже не смотрел на него — все внимание было на двери.

Шаги остановились прямо за дверью и я услышал тяжелое дыхание — кто-то там запыхался, будто бежал через всю палубу. Рука с крюком напряглась. Это не враг. Не сейчас. Не на моем корабле. Или я слишком наивен?

Дверь распахнулась с треском, в проеме показался Стив. Он ввалился внутрь, чуть не споткнувшись о порог, и уперся руками в косяк, переводя дух. Я опустил крюк, но не убрал его — мало ли что.

— Крюк, — выдохнул он, хрипло, как старик после долгой гонки. — Ты это… Ты должен это видеть. Сейчас.

Я нахмурился. Лампа бросала тени на его лицо. Оно было напряжено — скулы сжаты, губы дрожат. Стив был не из тех, кто волнуется по пустякам. Если он прибежал сюда, значит, дело серьезное.

— Что стряслось? Испанцы? Засада?

Он мотнул головой, вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Его пальцы дрожали, он бросил быстрый взгляд за спину, будто проверял, не гонится ли кто.

— Не испанцы, Крюк, — сказал он, понизив голос. — Корабль. На горизонте. Пит его заметил. И это… Черт, это не просто корабль.

Вот же заладил!

Что за корабль? Откуда? Мы только вырвались из Портобелло, Мансфелд дал нам уйти, и я был уверен, что ночь будет нашей. Но Стив смотрел на меня так, будто увидел призрака.

— Говори яснее, — рявкнул я, теряя терпение. — Что за корабль? Чей?

Он выпрямился, сжал кулаки, будто собирался с духом. Потом выдохнул.

— Это «Гроза морей», Крюк, — сказал он. — На горизонте — «Гроза морей».

Ночь была черной. Паруса хлопали над головой. Корабль разрезал воду, унося нас прочь от Портобелло. На горизонте уже маячила «Гроза морей» — старый враг, корабль Роджерса. Его силуэт темной громадой вырисовывался на фоне слабого зарева, которое еще тлело над испанским городом. Я прищурился, вглядываясь в даль. Мой бриг был быстрее в два раза, пушки стреляли чаще и били дальше. Это был бой, который я собирался выиграть на классе, за счет мощи «Принцессы».

Стив, запыхавшийся после бега через палубу, стоял рядом, переводя дыхание. Я бросил взгляд на Моргана — тот уже орал на матросов, чтобы готовили пушки. Генри был в своей стихии: глаза блестели, голос хрипел от азарта. Я кивнул ему, коротко, без слов. Он понял. Мы не собирались убегать. Не в этот раз.