— Отрезать ногу? — сказал он. — Ты шутник. Давай режь. Посмотрим, как у тебя смелости хватит.

Морган выпрямился, лицо его потемнело. Он повернулся ко мне, руки развел в стороны.

— Слышал, Крюк? — сказал он. — Этот гад смеется. Не верит, что мы серьезно.

Я отошел к борту, облокотился на дерево. Ветер шевелил волосы, море блестело под солнцем. Роджерс тянул время. Думает, что кто-то хватится его? Все может быть.

Но ведь я не железный. У каждого есть предел. Рядом появился Стив, в руках его был пистоль Роджерса, который отлетел, когда я врезал ему по челюсти. Он повертел оружие, посмотрел на меня.

— Капитан, — сказал он. — Можно проще. Прострелим ему ногу. Не убьем, но язык развяжем.

Я посмотрел на пистоль. Железо блеснуло на свету. Хорошая мысль, но я покачал головой. Морган и Роджерс внимательно следили за нашим разговором.

— Нет, Стив, — сказал я. — Пока не стреляем.

Морган фыркнул, повернулся обратно к Роджерсу. Он наклонился так близко, что их лица почти соприкоснулись.

— Слышал, Бартоломью? — сказал он. — Крюк добрый, порох тратить не хочет. А я вот думаю, что ты диалог вести не умеешь. Молчишь, как пень. Может, и пень из тебя сделать?

Роджерс оскалился шире. Морган выпрямился, повернулся ко мне. Глаза его горели, он ждал команды. Я смотрел на Роджерса. Он косился на меня, пытаясь понять, что у меня на уме. Стив все еще держал пистоль, вертел его в руках. Матросы вокруг предвкушали зрелище. Липкое напряжение висело в воздухе.

— Морган, — сказал я наконец. — Дай ему еще шанс. Уверен, что он горит желание все рассказать.

Морган хмыкнул. Он повернулся к Роджерсу.

— Слышал, Бартоломью? — сказал он. — Крюк верит в тебя. Молчишь дальше — пеняй на себя. Пора тебе стать настоящим пиратом. Нога деревянная, глаз в повязке. Начнем с ноги. Пила есть, дело за малым.

Роджерс поднял голову, ухмылка его дрогнула, но он продолжал молчать. Морган выпрямился, повернулся к юнге.

— Пит! — крикнул он. — Тащи пилу. Ту, что Стив купил. Плотницкую. Надо проверить, как режет.

Пит сорвался с места, побежал к ящикам у кормы. Я смотрел на Роджерса, ждал реакции. Он косился то на меня, то на Моргана, но все так же молчал. Глаза его бегали, в них мелькало что-то новое. Сомнение. Пит вернулся быстро, в руках его была длинная пила с острыми зубьями. Он протянул ее Моргану, тот взял, повертел, провел пальцем по остром кончика.

— Хорошая штука, — сказал он, глядя на Роджерса. — Стив, молодец, что взял. Сейчас испытаем. Держите его.

Двое матросов шагнули вперед, схватили Роджерса за плечи, прижали к доскам. Он дернулся, но хватка была крепкой. Морган подошел, присел рядом, пила легла на колено Роджерса. Я стоял в стороне. Лицо мое оставалось спокойным, но внутри заворочалось сомнение. Морган, надеюсь, шутит. А вот Роджерс заерзал, дыхание его стало чаще.

— Ты серьезно, Морган? — прохрипел он наконец. — Пилить собрался?

— А ты не веришь? — ответил Морган, голос его был холодным. — Молчишь — значит, согласен на мое предложение. Давай, ребята, держите крепче.

Матросы нажали сильнее, Роджерс вывернулся, но не смог вырваться. Пила коснулась штанины, зубья зацепили ткань. Он дернулся еще раз, глаза его расширились.

— Стой! — крикнул он. — Стой, черт вас дери! Хватит!

Морган замер, пила осталась в воздухе. Он повернулся ко мне, брови его поднялись.

— Слышал, Крюк? — сказал он. — Заговорил. Ну что, Бартоломью, расскажешь теперь?

Я подошел, остановился в двух шагах. Роджерс дышал тяжело, пот стекал по его лбу, смешивался с кровью на подбородке. Он посмотрел на меня, злым взглядом, но уже не таким уверенным.

— Говори, — сказал я. — Что с Изабеллой? Кто за этим всем стоит?

Он молчал еще мгновение, потом открыл рот, слова вырывались с трудом.

— Англичане, — сказал он. — Люди Кромвеля. Они охотятся за тобой, Крюк. Изабеллу взяли в заложники, чтобы губернатор Тортуги плясал под их дудку. Он отозвал твое каперское свидетельство. А мне ее дали, чтобы держать. Если тебя поймают — будут шантажировать.

Я внимательно слушал. Руки мои легли на пояс, пальцы сжались. Внутри все горело. Морган выпрямился, пила осталась в его руке. Он смотрел на Роджерса, потом на меня.

— Вот оно как, — сказал он. — Англичане, значит. И что теперь, Крюк?

— Дальше рассказывай, — бросил я Роджерсу, игнорируя Генри.

Роджерс кашлянул, сплюнул еще раз. Морган фыркнул, пнул обломок мачты рядом с ним.

— Давай, Бартоломью, — прорычал он. — Крюк спрашивает, ты отвечай. Или пила все-таки пригодится.