— Это все? — буркнул я, сжимая тубус в руках. — Послание?

Мансфелд кивнул, но ухмылка с его лица не сползла. Он шагнул ближе к борту, упер руки в бока.

— Все, — сказал он. — Но послушай старика. Рви когти отсюда. Быстро. Портобелло сейчас взорвется, как бочка пороха. И ты в центре этого дерьма.

Я прищурился, вглядываясь в него. Совет? От пирата, который перекрыл мне путь? Это звучало, как шутка, но на его лице не было смеха. Только холодная уверенность, будто он знал больше, чем говорил.

— А ты тут зачем? — бросил я, не сдержавшись. — Охотишься? На меня?

— Не я, — хмыкнул он. — Другие. Я просто в авангарде оказался. По плану «Ястреб» должен был форт давить, а не с тобой болтать. Но раз уж ты тут… Воспользуюсь моментом.

Морган кашлянул, шагнул вперед.

— Эд, ты серьезно? — спросил он удивленно. — Это что, не засада?

— Не для тебя, Генри, — отозвался Мансфелд. — Но советую поспешить. И вот что…

Он сделал паузу, глянул на меня так, будто прикидывал, стою ли я того. Потом ухмыльнулся шире.

— Дай залп по моим парусам, — сказал он. — Для виду. И вали. Но если «Ястреб» сильно пострадает, я вас, Морган и Крюк, лично на рее вздерну. Договорились?

Я чуть не поперхнулся. Залп? По его же кораблю? Это что, игра такая? Морган засмеялся, хлопнув себя по колену.

— Ты не меняешься, Эд! — крикнул он. — Ладно, будет тебе спектакль!

Я смотрел на них, пытаясь понять, что за чертовщина творится. Мансфелд шутит? Или правда дает нам шанс? Но времени думать не было. За «Ястребом» маячили другие корабли, их огни приближаются. Портобелло за спиной. Мансфелд прав: тут сейчас будет жарко.

— Джек! — рявкнул я, не оборачиваясь. — Готовь пушки! Один залп, по парусам. И паруса вверх, полный ход!

Морган кивнул и побежал к канонирам. Я сжал тубус в руках. Послание от де Лонвийе. Что там? Приказ? Угроза? Или что-то, что перевернет все с ног на голову? Но разбираться буду позже. Сейчас главное — вырваться.

Порты пушек открылись.

— Огонь! — крикнул Морган, и пушки рявкнули разом.

Ядра просвистели над водой, рванули паруса «Ястреба» — ткань затрещала, канаты лопнули, но мачты устояли. Мансфелд на палубе махнул рукой, будто одобрял представление.

— Молодцы! — крикнул он. — А теперь бегите, пока я добрый!

«Принцесса» качнулась, паруса натянулись. Ветер подхватил нас, рванул вперед, и я почувствовал, как сердце ухнуло — мы выскользнули. Корабли за «Ястребом» зашевелились, но поздно. Щель между ними и берегом была нашей, и мы неслись, как черти, прочь от Портобелло.

Мансфелд смотрел нам вслед, ухмыляясь. Морган хлопнул меня по плечу, ухмыльнулся.

— Видишь, Крюк, — бросил он. — Я же говорил, доверяй мне.

Я стоял у борта «Принцессы Карибов», вцепившись в мокрые поручни, пока ветер с моря хлестал мне в лицо солеными брызгами. Ночь была черной, только звезды да редкие отблески луны на волнах выхватывали из тьмы очертания корабля. Паруса хлопали над головой и бриг разрезал воду, унося нас прочь от Портобелло. Я смотрел туда, где на горизонте полыхали огни — желтые, красные, злые, будто само небо решило спалить этот проклятый испанский городишко. Глухие раскаты доносились через море, то ли пушки, то ли гром, а может, и то, и другое сразу. Осада началась, там сейчас льется кровь, трещат доски, а чьи-то жизни обрываются под крики и звон клинков.

Рядом со мной — Морган. Он оперся локтями о борт, уставившись на ту же огненную полосу вдали. Лицо у него было хмурое, глаза блестели, как у зверя, который чует добычу, но не может до нее добраться. Я покосился на него — ветер трепал его темные волосы, а рубаха, пропахшая порохом, болталась на ветру, открывая шрамы на груди.

— Эх, Крюк, — наконец выдохнул он, не отрывая взгляда от горизонта. — Видишь, что там творится? Золото, серебро, целый город, полный богатств. А мы тут удираем.

Я хмыкнул, потер ладонью щетину на подбородке. В этом весь Морган — жадный до славы, до добычи, до того, чтобы его имя гремело от Тортуги до Барбадоса. Я знал его историю, настоящую, ту, что будет в книгах через триста лет. И от этого мне было смешно.

— Ты еще свое возьмешь, Генри. Будешь грозой Карибов, уж поверь. Не один испанский город еще падет к твоим ногам.

Он резко повернулся ко мне, прищурился. Свет луны упал ему на лицо, высветив резкие скулы и кривую ухмылку. Видимо, он думал, что я несу чушь.