Клер не ошиблась. Это был Кузьма Антонович.

Соперник его исчез, не желая, чтобы видели его лицо. Он тенью метнулся куда-то в туман, и Клер не стала его преследовать. Сердце билось молотом в груди, и она остановилась, боясь, что потеряет сознание.

Эрнест положил Кузьму на скамейку, расстегнул его одежду, и пытался перетянуть рану своим шарфом, чтобы остановить кровь до того момента, как им сможет заняться доктор.

Клер стояла рядом, и губы ее дрожали, а глаза расширились от ужаса. Если она не успеет найти этот чертов шарфик, то Кузьма не выживет. Не важно, откуда он взялся тут на кладбище, не важно, кто стрелял в него и в кого стрелял он... Как там сказала старуха из домика на Неве? Нужно найти шарф до рассвета. До рассвета далеко, но она должна спешить. Кузьма Антонович на краю могилы. И теперь ближе к пропасти, чем когда-либо. Не думая более, она, подхватив платье, побежала по дорожке, свернула на маленькую тропинку, и вот уже перед ней могила Павла Анисимова, с перечеркнутым молнией лицом. Как его маменька уговорила похоронить самоубийцу в освященной земле, Клер не знала. Но вот она перед его памятником. Сколько раз она приходила сюда, рыдать и просить прощения. Сейчас... сейчас же она не чувствовала более раскаяния, и вдруг поняла, что много дней уже не вспоминала Пашеньку.

Где же шарф? Клер принялась копать руками и ворошить землю на могиле, холодную и липкую. Потом обошла вокруг, изучая памятник. Пашенька смотрел на нее хмуро и грустно. Как много слез пролила она, смотря на его этот взгляд.

— Покажи, где прячешь шарф, — прошептала она, потом встала на колени у памятника, стала разрывать руками землю под ним.

И тут ей улыбнулась удача. Дрожащая рука ее наткнулась на ткань. Клер радостно схватила ее, потянула на себя, и вот уже она держит в руках грязный, немного истлевший голубой шарфик. Она с облегчением закрыла глаза. Она победила злой рок. Теперь с Кузьмой все будет хорошо.

— Клара?

Клер резко обернулась, испугавшись так, что крик застрял у нее в горле.

На могиле с только что разворошенной ею землей сидел Паша. Такой, каким она помнила его. Даже детали одежды, шейный платок в красную полоску, цепь от часов, были точно как у него.

— Я обещал прийти, — сказал он, а Клер попятилась, потом споткнулась и упала на липкую землю. Туман вился между ними, и она не знала, реален ли человек, сидящий на могиле, или это ее воображение играет с ней страшную шутку.

Паша встал, подошел к ней и помог ей подняться. Рука его была теплой. Клер заметалась, не понимая, что происходит. Она хотела закричать, но голос не слушался ее.

— Я так давно ждал тебя... — он резким движением притянул ее к себе.

Она уперлась руками ему в грудь.

— Ты не сбежишь, — и губы его впились в ее губы. Поцелуй был полон страсти, как когда-то в часовне. Клер попыталась сопротивляться, но вскоре уступила, оказалась спиной на могиле, а он — сверху на ней. Голова ее кружилась, и мысли, будто скованные туманом, тоже кружились, не позволяя ей ни сопротивляться, ни позвать на помощь. Земля была мягкая, липкая, и Клер казалось, что Пашенька вдавливает ее своим телом в эту землю, и скоро она сомкнется над ее головой. Она попыталась вырваться, но он был слишком тяжелым, чтобы она могла пошевелиться или как-то сопротивляться.

— Клара!

Голос Эрнеста вывел ее из полузабытья. Вдруг она обнаружила, что Паши нигде нет, а сама она лежит на его могиле, вся перепачканная липкой грязью. Клер вскочила, пытаясь избавиться от земли, и тут к ней вернулся голос, она закричала, и из тумана появился Ланин. Он подбежал к ней, схватил ее в объятья, почувствовал, как она трясется мелкой дрожью.

— Что случилось, Клер?

Она подняла на него глаза. Эрнест был совершенно живой, настоящий.

— Я... я нашла шарфик... и... и тут был Паша. Он... — она разрыдалась, и Эрнест прижал ее к себе.

— Я нашел коляску, нужно отвести домой вашего жениха.

Эрнест повел ее к выходу, проклиная Кузьму, дуэли и самого себя, по глупости согласившегося на эту авантюру, а потом потерявшего Клер в тумане. Он склонился ближе к ней, и не заметил, как позади мелькнул призраком темный женский силуэт.

...

Дождавшись, пока Кузьму Антоновича осмотрит и перевяжет врач, Клер поднялась по знакомой лестнице. Кое-как успокоившись, она хотела как можно скорее убедиться, что с Кузьмой все в порядке, и, несмотря на возражения Ланина, ставшего вдруг белее мела, поспешила наверх. Дверь открыла Арина Герасимовна, запричитала, и проводила Клер к Кузьме.

Тот был в сознании. Обрадовавшись, что Кузьма Антонович в состоянии разговаривать, она села на стул рядом с его кроватью, и долго рассматривала его лицо. Спокойное, бледное и суровое. В черных глазах, смотревших на нее, не было обычного тепла.

— Зачем вы пришли, Клара? — прозвучал его голос. Тот самый, что вчера отсчитывал шаги в тумане.

Клер молчала, продолжая рассматривать его.

— Я повторю вопрос. Зачем вы пришли?

Клер растерялась. Она машинально вынула из кармана голубой шарфик и протянула ему.

— Я... я достала его. Он был привязан к могиле. Я не знаю, зачем, но вы просили все время принести вам этот шарф.

Кузьма Антонович смотрел на шарф совершенно безучастно.