— А ты неплох, наёмник! — оценил Кейн, мерзко улыбнувшись.

— Теперь настало моё время сделать предложение, — проговорил Агнар, медленно смещаясь влево.

— Да? Говори, слушаю…

— Забирай свою задницу и проваливай. Обещаю, что не стану преследовать!

— Нет! — ехидно выдавил Кейн и бросился вперёд.

Он ловко орудовал секирой. В его движениях чувствовалась не только сила, но и отличная выучка. Возможно, раньше главарь бандитов был каким-то рыцарем, но затем покинул службу ради свободы и звонкой монеты.

Агнар блокировал удар, сделал обманный манёвр и атаковал сам. Клинок чёрного меча наткнулся на стальное лезвие секиры. В стороны полетели искры, которые на мгновение осветили пространство за пределами пятна от горящих факелов.

Соперники разом отступили и двинулись по кругу. Их движения были синхронны, ноги ступали мягко и почти беззвучно. Это походило на танец и смертельную игру, ставкой в которой была сама жизнь.

Агнар крутанул меч, рванулся вперёд, но в последний момент резко остановился и отпрыгнул. Сделано это было крайне вовремя, Кейн попытался подловить наёмника боковым ударом, но лезвие секиры зацепило лишь воздух.

— Ах, чёрт! Как же мне этого не доставало! — воскликнул главарь разбойников, широко улыбаясь.

— Не доставало? — спросил Агнар, снова идя по кругу и следя за движением рук своего противника.

— Да! Чёрт дери! Одни слабаки кругом! Я уж и сам начал ржаветь!

— Это можно испра…

Агнар специально не договорил фразу и тут же совершил молниеносный выпад. Чёрный клинок почти разорвал воздух, сверкнув в свете появившейся из-за скал луны. Но острие меча снова прошло мимо цели.

Кейн ушёл от удара, прыгнул вбок, пригнулся и резко распрямился, словно пружина. Его секира обрушилась на наёмника сверху. Удар был настолько мощным, что легко мог разворотить даже прочные латы.

Агнар успел отскочить только в самый последний момент. Лезвие секиры скользнуло по нагрудной пластине брони и разрезало её пополам. На землю стали падать капли крови, которые ночью казались абсолютно чёрными.

— Ха! Я смог тебя достать! — похвастался Кейн.

— Я тоже!

Агнар показал свой меч, с металла стекали тёмные капли.

Кейн чертыхнулся и положил руку на грудь. Он только сейчас заметил, что получил серьёзную рану.

— Вот же срань…

Кейн пошатнулся и упал на спину. В уголках его губ проступила кровь, а кашель прервал дыхание. Стальная секира отлетела в сторону и блеснула полированным боком. Металл лезвия был подобен зеркалу.

Кейн судорожно сглотнул и еле слышно прошептал:

— Чёрт! Какая… кхе… отличная ночь! Всегда мечтал помереть вот так, в сражении!

— Рана смертельна, — оценил Агнар, приближаясь к поверженному врагу.

— Да… кхе… я уже чувствую холод. Но бой был отличным. Кхе… могу попросить тебя о последней услуге?..

— Говори.

— Вложи… вложи мне в руки топор. Я должен… кхе… умереть с оружием в руках. Прошу… не откажи…

Агнар секунду подумал, а затем кивнул. Он подошёл к лежащей на земле секире и носком сапога подпихнул её к Кейну. Тот нащупал деревянную ручку и последним усилием прижал оружие к груди.

— Вот и всё… — прошептал разбойник.

Его глаза закрылись, из груди вырвался последний вздох.

— Увидимся на небесном пиру, воин! — проговорил Агнар, поднимая свой меч в знак уважения к покойному Кейну.

Жёлтый диск убывающей луны освещал поле боя. Три тела валялись на земле, вокруг них расползались тёмные пятна. Эту ночь уже нельзя было назвать чудесной, её красота утонула в тёплой крови.

Бой закончился. Разбойники были повержены.

Агнар последний раз посмотрел на мертвецов и быстро направился к своей телеге. Рана на его груди была неглубокой, но требовала перевязки. Рубаха под бронёй намокла от крови и неприятно холодила тело.

На улице стояла прохладная ночь, у горизонта уже показались тяжёлые тучи, похожие на огромные башни. Вдалеке засверкали молнии, послышались первые раскаты грома. Приближалась сильная гроза.

Юки спрыгнула с телеги и побежала к Агнару. В зелёных глазах Волчицы был страх, разбавленный изумлением.

— Ты как? — быстро спросила она, хватая спутника за руку.

— В порядке, рана неглубокая. Топор этого головореза лишь слегка раскроил мне кожу на груди.

— Ох, боги! Барашек, я так переживала! Так переживала! Всё норовила сорваться и броситься тебе на помощь!