– Слезайте, нам надо поговорить.

– Не слезу.

– Немедленно слезайте.

– А не то что, Вадимовна, - он подозрительно точно назвал мое отчество, - пороть будешь? А ты сначала догони.

Валера показал мне язык и, перепрыгнув со стула на стойку, отскочил в сторону. Звонкий визг девочек с яркими волосами потешил самолюбие придурка, и тот галантно отвесил присутствующим поклон.

Клоун.

– Валерий…Александрович, я прошу вас, давайте, наконец, поговорим как взрослые люди.

– А я отказываюсь быть взрослым, - он поправил золотое боа, намотанное на талии, и крикнул бармену: - Шипа, мне как обычно!

Бармен залез под стойку, достал несколько пузырьков и смешал их содержимое в высоком непрозрачном стакане. Но только Серпантин потянулся к коктейлю, я перехватила его и грозно произнесла:

– Кажется, разговаривать по-человечески вы отказываетесь, может нужно ужраться как свинья, чтобы опуститься до вашего уровня и, наконец, понять, что вы вообще несете.

– Яна, не трогай, - грозно прошипел Валера и одним прыжком соскочил со стола.

Но было поздно. Зажмурившись и задержав дыхание, я в несколько глотков выпила непонятную жидкость, приготовившись ощутить, как тепло огненной меткой расползется по груди.

И…ничего.

Сладенькая водичка, на лимонад похожа. И апельсиновая долька на самом дне. Я непонимающе посмотрела на «Шипу» но тот лишь пожал плечами и отвернулся в сторону, демонстрируя абсолютное равнодушие к тому, что старый прожженный рокер приходит в клуб, устраивает пьяные пляски, а сам цедит…газировку через соломинку.

Кто-то резко выдернул у меня стакан из рук и, подняв взгляд вверх, я уперлась взглядом в кожаную рубашку с игривой вышивкой на груди «Валерчик – сладкий перчик».

От нелепости этого…стихотворения хотелось заржать, но Серпантин был явно не настроен на веселье.

– Отдай сюда. Нельзя брать чужие вещи, или тебя в детстве мама такому не учила? – Он досадливо поморщился, когда понял, что бокал оказался пуст.

Что-то заставило меня насторожиться. А именно: совершенно адекватный взгляд и на удивление…нормальный голос, без привычных кривляний и ужимок.

– Да вы не пьяный, - наконец догадалась я.

Но Серпантин больно дернул меня за локоть и пригрозил:

– Еще громче об этом закричи, совсем уже? Пьяный я…просто протрезвел быстро.

В голове начал собираться пазл, но картинка все равно не клеилась: лошадиные копыта, хвост русалки и башка трицератопса. Вообще не понятно, что, куда и зачем. И вдруг всплыла последняя деталь головоломки, да такая, что я радостно закричала:

– Шипа, как обычно! Как обычно, Шипа! Вы всегда тут пьете обычный лимонад! Вы не пьете алкоголь!

Серпантин зло полоснул по мне взглядом и отвернулся в сторону, чтобы уйти, но остановился, когда я воскликнула:

– Вы не алкоголик!

– Да закрой свой рот, - прошипел Валерчик и схватил меня за руку, чтобы вывести из клуба, - тише, можно?! У меня, в конце концов, репутация.

– Валерий Александрович, - я откровенно издевалась над сконфуженным дедом, пытаясь отыграться за все дни сорванной работы: - если вы скажете, что еще и не наркоман, то я даже разочаруюсь.

– Да наркоман я, - протянул он и неуверенно зыркнула в сторону, проверяя, слушают ли нас подпевалы из его свиты.

– Ага, називиновый, - хохотнула я, - у вас и тонометр в рюкзаке припрятан, а, признавайтесь?

– Яна…Вадимовна, хватит, - процедил Серпантин, стараясь незаметно вытолкнуть меня поближе к танцполу, туда, где никто не мог услышать, о чем мы говорим, - то, что вы сейчас увидели, не имеет ко мне никакого отношения. Просто у меня с утра голова болела, и давление, в общем, я просто не в форме, а друзья вот позвали в клуб.

– Какие друзья, Валерий Александрович?
– Я выразительно кивнула в сторону барной стойки, никто даже не заметил нашего отсутствия, - вы о чем, вообще? Нет у вас никаких друзей, и карьеры больше нет, и песен, тоже нет. Есть только шоу и оно выстроено на вашей лжи. Ну, посмотрите мне в глаза, - я потянула рукав рубашки на себя, стараясь поймать растерянный взгляд музыканта, - вы же нормальный. Ну…интересный, конечно, но нормальный. Давайте будем работать, и я все сделаю, чтобы вы снова стали известным, как вы того и хотите!

– А если я не хочу?

– В смысле? – не поняла я.

– Пошла-ка ты вон, Вадимовна. – Зло процедил Серпантин и припечатал: - Самой умной себя возомнила? Думаешь, что все про всех знаешь, а сама…в своей жизни копошишься как дохлая рыба.

– Но я… - меня неприятно поразила перемена в лице Валерчика. Из сумасшедшего прокрастинирующего дедули он превратился в злобного суслика, с глубоко посаженными глазами и маленьким носом.

– На хер иди, чего не понятного?!

Собственно, все понятно. Диалога в таком состоянии не будет и это отчасти моя вина, не стоило задевать его самолюбие. И издевки мои, совсем на меня не похоже, будто в душном клубе специально распыляли что-то такое, чтобы люди вели себя агрессивно. Или на самом деле я недалеко ушла от Гобры и всегда была злой стервой, просто умело маскировалась? Понимая, что последнее слово останется за Валерой, я сдержанно кивнула, крутанулась на пятках туфель и зашагала в сторону выхода, повторяя известную фразу из фильма: