– Тимор, зайчик, тебе помочь?

– Себе помоги, - буркнул лысый, не сводя с меня прожигающего взгляда черных глаз и добавил, - бедра сто сантиметров. Я бы ничего не менял, но если хочется, можно добавить нагрузку и урезать калории, чтобы уменьшить задницу.

– Тимур, манеры, - протянул второй.

– Чтобы уменьшить жопу, - поправил себя лысый и прошипел в сторону: - Попочки у младенцев. У женщин большие, сочные, красивые задницы. Что плохого в этом слове?

Они сейчас шутят? Я растерянно переводила взгляд с Винтика на Шпунтика и не понимала, куда попала. Чувствовала себя куриной тушкой в базарный день, в которую кто только не ткнет своим любопытным носом.

– Я бы все-таки работал над прессом, - длинный палец второго тренера надавила на мой мягонький живот, - скоро лето, чем мы будем удивлять мужчин на пляже?

– Не знаю… интеллектом и справкой об отсутствии ЗППП?

Лысый усмехнулся, но поймав мой взгляд, снова нацепил на лицо маску кавказского самца. Свободной рукой он перекинул сантиметр через мою талию и крикнул в сторону:

– Семьдесят четыре, Гаврил, запиши.

Долговязый принялся что-то чиркать в блокноте, пока Тимур тянул свои волосатые лапищи к моей груди. Смешно. Голова лысая, а все остальное – с избытком. Ощутив на своей коже чужое прикосновение, я вскрикнула:

– Да хватит меня щупать! Меня там только муж трогал! Я не хочу ходить на тренировки, а если и буду, то точно не к вам двоим!

Раздался глубокий вздох. Когда Тимур заговорил снова, голос его звучал глухо, как из-под земли:

– Не кричи. И скажи, чего ты хочешь, женщина.

Ну вот. Это главный вопрос. Страшный, но очень своевременный. Я посмотрела в лица двух незнакомых мне парней. Их я видела впервые, их же не узнаю завтра, если мы встретимся случайно на улице, а потому можно не прятать боль за глупыми шутками и наконец быть честной. Хотя бы перед самой собой.

– Я хочу, чтобы мне не изменял муж. А если уж это случилось, я хочу знать с кем и как, чтобы принять для себя решение. Понимаете? – И Тимур, и тот которого назвали Гаврилом, согласно кивнули: - Я не смогу простить его, если он мне изменил, вот так, при всех. А еще… - я запнулась и замерла, напуганная взглядом черных непроницаемых глаз, которые так внимательно смотрели на меня. Никто никогда так на меня не смотрел. Навылет. Прямо в душу.
– А еще, Тимур, я не хочу быть виноватой в этом разводе. Меня в любом случае обвинят, у нас в обществе так принято, но я хочу хотя бы себе доказать, что все сделала правильно.

Секунды перетекали в минуты, те расплывались, ширились, становясь объемнее и толще. Одна минута этой тишины длилась час. Как сто часов. Я молчала и смотрела на черные словно уголь глаза и эта тьма затягивала меня внутрь. Она не баюкала. Она пугала. Потому что я не знала, что делать дальше с этой большой как мир проблемой.

И потом я заплакала.

Громко. Некрасиво. Навзрыд.

Глава 7

Странно, ни мои вопли, ни грубое поведение Тимура никого не удивляли, а вот женская истерика тотчас привлекла внимание толпы. Со всех углов, со всех снарядов, из каждой дыры вылезли любопытные рожи, и зашептались между собой. И тотчас прибежала администратор, создавая вокруг меня еще больше суеты.

Господи, как бы я хотела успокоиться, чтобы слезы прекратили литься, а я трястись и всхлипывать, но не получалось! Я правда старалась, и от собственного бессилия плакала еще громче. Еще горше.

Чьи-то сильные пальцы сжали меня за плечи:

– Все будет хорошо. Нин, мы на массаж, принеси девочке успокоительное.

– Какая, - через рыдания пробулькала я, - я вам девочка?

– Очень обиженная и грустная, - спокойно ответил Тимур.

Он привел меня в маленькую комнатку с кушеткой посередине и одним стулом у окна. Гаврил прибежал вслед за нами, он нес мою сумку и бумажный стакан с водой. Последней зашла администратор. В ее руках была бутылка водки.

– Ребят, я не пью, - я в ужасе смотрела на литрушку.

– Надо.
– Тимур в один глоток выпил воду и налил в тот же стакан алкоголь. Это конечно негигиенично, но кто ж с ним спорить будет: - Давай девочка, выпей.

Водка огнем обожгла горло и тяжело легла на пустой желудок. Тот злобно проурчал в ответ.

– Ешь, котик, - Гаврил сунул мне конфету, - она протеиновая. Сладкая на вкус и без последствий на попе.

Тимур зло зыркнул на коллегу, но промолчал. А Нина тем временем достала еще бумажные стаканчики и щедро разливала по ним пойло.

Вторая зашла легче первой. Третья влетела со свистом и пошлым анекдотом, которых я знала с сотню.

В комнате стало заметно теплее, а плакать перехотелось вовсе. Я оперлась на спинку дерматинового стула, как делала дома и расстегнула верхнюю пуговицы пижамы.

На четвертой мы обсуждали, кто как бреет грудь.

– Понимаете, ик, нужно бить набат, когда мужик стрижет ногти, - мямлила я. – Все эти его штучки были не для меня. Не для меееня цветет весна… ик… господи, я же совсем не пью. Ой, конфетка.