– Аня, ты говорила, что Пакаль пришел к власти, после того как Калакмуль нанес ряд поражений Бакальскому царству. Как же Пакалю удалось переломить ситуацию? – полюбопытствовала Томина.

– Есть версия, что Пакаль вообще ставленник Калакмуля, – заговорила Анна. – Но даже если так, он, видимо, потом выбрался из зависимости. Он вел войны с соседними царствами, сателлитами Калакмуля. Одержав над ними победу, он в жертву своим богам принес божества побежденных царств, среди которых упоминается один из покровителей Калакмуля. Так, Пакаль не только отомстил за поражение своих предшественников, но и возвысился в глазах своих подданных.

– А с кем воевал его сын?

– Кинич-Кан-Балам Второй воевал с Тониной, одержал значительную победу в конце VII века. Очень возможно, что именно в ознаменование этой победы он и затеял создание этой площади Храмов Креста. Тексты панелей несут еще и такую идею: возвеличивание царя в Храме Креста за счет памяти предков, в Храме Лиственного Креста – за счет его вклада в процветание города и в Храме Солнца военными успехами.

– Ой, сюда идет экскурсовод с парой туристов, – заметила Марина.

Девушки ринулись внутрь святилища, где молодые люди самозабвенно и деятельно фотографировали иероглиф за иероглифом.

– Ребята, шухер! – вскричала Анна. – Сюда идут.

– Ну, куда ты дернулся? – с досадой ругнулся Антон. – Свети мне сюда фонариком.

– Тоха, Сашка, выйдите оттуда, – волновалась Аня.

– Ща-ща, секундочку, – произнес Беловежский. – Тоха, ну что, переснимаем ту деталь? Ты говорил, она не в фокусе вышла.

– Вы что издеваетесь?

– Все-все, выходим, – проговорил Антон, не отрываясь от фотоаппарата.

Томина в тревоге оглянулась и обомлела. Проем двери загородил силуэт в клетчатой рубашке. Откуда он взялся, непонятно. Индеец простер руки, так что вся его фигура образовала крест, и запрокинул голову назад. Собранные в высокий пучок волосы выбились из-под резинки и свисали, будто перья неведомой птицы или причудливый головной убор. Гид небольшого роста забавно пытался обойти «Пакаля», как окрестила его Марина, тыркался то под одну руку, то под другую. Девушка прыснула, наблюдая эту уморительную сцену. Наконец индеец опустил руки и скрылся за колонной. Экскурсоводу удалось прорваться в вожделенный храм. Он застал Антона и Сашу перемахивающими через веревку с запрещающей надписью и с удивлением спросил:

– Что вы здесь делаете?

– Мы эпиграфисты из Центра Кнорозова, – неожиданно заговорил Комодович и расправил грудь, чтобы собеседник мог рассмотреть надпись на его фирменной футболке: «Центр эпиграфики и культуры майя имени Кнорозова». – У нас имеется разрешение от Института истории. Пожалуйста, проводите экскурсию. Вы нам не мешаете.

Последнюю фразу Антон произнес с долей превосходства, что должно свидетельствовать о его безоговорочных правах в этом святилище. Беловежский в изумлении воззрился на друга.

Гид кивнул, коротко рассказал туристам о значении сего храма, помахал руками в сторону панели, которая была практически неразличима с такого расстояния, и ретировался.

– Ты зачем ему все это сказал? – набросился Александр на Антона.

– Честно? Сам не знаю. Очень уж у него напыщенный вид.

– Ладно. Работаем, – примирительно проговорил Саша. – Девчонки, понаблюдайте, куда двинется этот гид, не заложит ли он нас кому-нибудь.

Девушки вернулись на наблюдательный пункт. Какое-то время они следили за перемещением маленькой экскурсионной группы. Гид, казалось, забыл о нарушителях в Храме Солнца и деловито водил своих туристов.

Марина успокоилась и вернулась к прерванному разговору:

– За Храмом Лиственного Креста поднимается гора. Мне почудилось, что на ней тоже есть руины. Это нераскопанная пирамида?

– Нет. Это священная гора Эль-Мирадор. Я упоминала вам о ней на каскадах. С нее берет начало река Отулум. Майя называли ее «Большой холм спускающегося кецаля», – ответила Анна. – И на его вершине есть разрушенное строение, вполне возможно, что храм.

– Ты знаешь, Аня, меня поражает во всех городищах, что все здания и памятники имели глубокий смысл, словно это было понятно и очевидно для каждого жителя. Но это настолько изощренная система верований. И все это не вяжется с жестокостью и человеческими жертвоприношениями. Наверно, вон тот алтарь по центру служил как раз для этих целей?

Томина указала на небольшое квадратное возвышение, платформу со ступеньками со всех четырех сторон, этаким пупком торчавшую посреди площади Храмов Креста.

– Считается, что этот алтарь – завершение данного микрокосмоса. Вероятно, здесь кроется идея четырех сторон света, четырех точек годового движения солнца. Это центр мира, axis mundi [59] , вокруг которого солнце движется по нисходящей, от высокого Храма Креста до самого низкого Храма Солнца.

Марина, затаив дыхание, взирала на маленькую пирамидку посреди площади. В самом ее центре, скрестив ноги, уперев правую руку в коленку, а левую воздев вверх и повернув голову так, словно с интересом изучает эту левую руку, с развевающимся, словно перья, распущенным хвостом, восседал индеец, один в один сошедший с барельефа Кинич Ханаб Пакаль.