— Только на деревянных мечах.

Виалль кивает, снимает с себя перевязь и берет в руки тренировочное оружие. И почти невозможно смотреть на то, как тонкая стройная фигурка приближается к вытоптанной сотнями ног площадке, где обычно соревнуются между собой стражники, оттачивая воинское умение. Сейчас там упражняются новички, едва вступившие в стражу, и еще не настолько умелые, как опытные воины, прошедшие множество битв. И хоть их сила пока не так велика, мечом они уже владеют.

Хочется приказать Виалль вернуться назад, во дворец, или еще лучше, на ночную половину, схватить в охапку, унести подальше. Но только чуть плотнее сжимает царь губы и молчит, потому что знает — не простит ему она такого. Назначив ее личным стражем, он уже сделал ее свободной, и теперь опять неволить не имеет права.

Стражники со скрытыми усмешками глядят на девушку в такой же одежде, как у них, а та отвечает им лишь безмятежной улыбкой. Неслыханное дело — сделать деву воином, но все они знают о том, что у северян и женщины порой ходят в военные походы. Да и странные сплетни, будто она то ли демон, то ли ифрит, сейчас у всех на слуху. Но даже если эта дева и не человек, сейчас она — фаворитка повелителя, и поранить ее равносильно подписанию себе смертного приговора. Однако никому из стражей не хочется притворяться слабым и позволять чужеземке избить себя.

Наконец, после долгих перешептываний и перемигиваний, из строя выходит один, самый молодой и неопытный, и в руках у него точно такие же деревянные мечи, как у девушки. Никому из воинов не верится, что эта дева хоть что-то знает, помимо того, как показывать фокусы, притворяясь сильнее, чем есть, и доставлять удовольствие на ложе.

Молодой стражник с усмешкой смотрит на чужеземку и дожидается условного знака о начале поединка. И как только звучит сигнал, бросается вперед, занося тренировочный меч. Он вовсе не хочет покалечить любимую наложницу повелителя, только припугнуть слегка, и остановить руку до того, как оружие коснется кожи. А чужеземка все с той же улыбкой до последнего стоит неподвижно, и лишь когда с нападающим ее разделяют считанные сантиметры, делает быстрый плавный шаг в сторону, взмахивает рукой, так что на солнце на миг сверкает массивный золотой браслет, и замирает неподвижно. Стражник же проходит еще несколько шагов вперед и тоже останавливается.

Со стороны его товарищей раздаются подбадривающие крики, но тот словно не слышит их. Еще несколько секунд — и тело воина плавно оседает на землю. Внезапная тишина опускается на двор, окутывает застывшие фигуры, и только повелитель и несколько самых опытных мечников смогли рассмотреть, что произошло, и как хрупкое на вид запястье, плотно охваченное золотым украшением, коснулось шеи противника.

И вдруг все приходит в движение — кто-то подбегает к стражнику проверить, жив ли тот, и оказывается, что он просто потерял сознание, кто-то помогает отнести безвольное тело в тень, кто-то яростно обсуждает произошедшее, и только невольница стоит неподвижно, деревянные «клинки» в опущенных руках почти касаются земли, и вся фигура ее выражает ожидание. Спустя некоторое время суета прекращается, стражи вновь выстраиваются в ровную шеренгу, но на их лицах больше нет того пренебрежения, что раньше. Они еще не до конца верят в мастерство чужеземки, ибо одиночный случай можно объяснить и происками судьбы.

Повелитель же смотрит только на склоненную чуть набок голову, на словно светящиеся в солнечном свете пряди, и даже не видя дорого сердцу лица, знает, что на нем — улыбка.

Наконец, вперед выходит еще один из стражников. Он уже не держится так самоуверенно, но и не сомневается в своих способностях. И снова бой заканчивается быстрее, чем можно рассмотреть. На животе нападающего — тонкая розовая полоска с медленно проступающими кровавыми капельками — оставленная деревянным мечом, неожиданно прорезавшим насквозь плотный жилет. А девушка снова сделала всего лишь несколько шагов, едва сместившись вбок.

В этот раз уже шумят наемники, вновь почти никто не успел ничего рассмотреть, и еще многие хотели бы проверить свои умения на этом «чужеземном демоне». Один за другим выходили они, а северянка раз за разом побеждала, лишь обозначая все новые и новые способы убийства. И когда поняли, что никто не в силах справиться с ней в одиночку, то наложница сама предложила нападать на нее вдвоем или даже втроем. В таких случаях бой длился дольше, и уже можно было рассмотреть отдельные ее выпады и движения, и самые опытные мечники дивились их точности и скорости.

В конце концов случилось так, что уже больше некому было меряться с ней в мастерстве — часть уже была побеждена, а часть заранее признала свое поражение. И впервые наложница обернулась и взглянула на повелителя, и было в ее глазах столько радости и гордости, что властитель не мог удержаться, и сделал знак рукой, чтобы помогли ему скинуть тяжелые царские одежды и подали деревянные мечи. Даже издалека было видно, как ползут вверх тонкие брови, и синие глаза от этого, кажется, становятся только ярче.

Пошли герои снежною зимою

На подвиг, оказавшийся напрасным.

И стала кровь их в озере — водою,

И озеро Чэньтао стало красным.

В далёком небе дымка голубая,

Уже давно утихло поле боя,

Но сорок тысяч воинов Китая

Остались здесь, пожертвовав собою.

И варвары ушли уже отсюда,

Блестящим снегом стрелы обмывая,