— Что вы, что вы! Мне просто показалось невероятным, как это можно издали узнать, что часы теплые, — я этому, признаться, не поверила и решила пощупать сама…

Затронутый Мартышкой вопрос заинтересовал и её коллег.

— В самом деле, уважаемый следователь, — в голосе Гепарда прозвучало искреннее удивление, — как вы это определили? На таком расстоянии…

Остальные коапповцы тоже признались, что это кажется им почти сверхъестественным. Всеобщее изумление так польстило Комарихе, что возмущение её улеглось, и уже спокойным, хотя и самодовольным голосом она сообщила:

— У современной криминалистики на вооружении последние достижения науки и техники — мы их используем последние триста миллионов лет. Вот здесь, на моих усиках-антеннах, — она пошевелила усиками, — есть специальные рецепторы, иными словами, чувствительные органы, воспринимающие инфракрасные лучи. Эти органы обнаруживают на расстоянии теплые предметы.

— Или теплокровных животных, — дополнил Гепард, — не так ли, дорогая Комариха? Вы разыскиваете их по теплу, чтобы взять пробу крови?

— Да, для экспертизы, в интересах следствия. Кстати, по этой причине комарам противопоказана наша суровая профессия — эти слабонервные мужчины не выносят крови, они питаются только соком растений и нектаром.

— Неплохо устроились, — заметила Мартышка, — у ваших мужчин, можно сказать, сладкая жизнь.

— Мы, комарихи, признаться, тоже нередко лакомимся нектаром, но что поделаешь — детективу иногда приходиться иметь дело и с кровью. Кстати, мне нужны образцы вашей…

— Крови? — испуганно пропищала Стрекоза.

— Слюны. Это даст мне возможность изобличить преступника.

Коапповцы недоуменно переглянулись, а Сова запричитала:

— Что же это будет! Всю поляну заплюют, прости, господи…

— Зачем же всю, Сова, — успокоил ее Кашалот, — образцы мы оставим на каком-нибудь пеньке… ну, скажем, на секретарском.

— После чего их отправят на экспертизу, — с видом знатока-профессионала добавил Удильщик, но следователь сразу же его опровергла:

— Их никуда не отправят — я проведу экспертизу на месте и сделаю это немедленно!

Коапповцы приблизились к секретарскому пню и оставили на нем образцы слюны. Дождавшись последнего образца, Комариха стала прикасаться к ним хоботком и лапками, пояснив:

— Я всегда ношу с собой портативную переносную лабораторию для мгновенного тонкого химического анализа в полевых условиях. На моем хоботке два десятка чувствительных волосков, именуемых вкусовыми сенсиллами.

— Вкусовыми? — повторил Рак. — Выходит, этот ваш тонкий химический анализ — сплошная вкусовщина.

— Не вкусовщина, — поправила Комариха, — а дело вкуса. Вкус же у меня безупречный! В каждой моей вкусовой сенсилле от двух до пяти нервных клеток, они строго специализированы: одна распознает только неприятные и вредные вещества — такие, как соли, кислоты, щелочи, другая — только приятные, например, сахар, глюкозу, третья нервная клетка сигнализирует о наличии воды, четвертая — о присутствии белков, и, наконец, пятая — о прикосновении сенсиллы к образцу, то есть о механическом контакте с ним. Вкусовые волоски есть не только на хоботке, но и на лапках. Достаточно ничтожного количества вещества, чтобы я смогла обнаружить и определить его состав — так что на ошибку не надейтесь!

В Удильщике, у которого со следствием были уже связаны все помыслы, проснулся профессиональный интерес.

— Простите, коллега, — сказал он, полагая, что вправе теперь обращаться к Комарихе именно таким образом, — я, видимо, что-то пропустил или недопонял… Вы упомянули нервные клетки, чувствительные к сахару и к соли, к белкам и к воде, даже к прикосновению. А как же кровь?

— Клетки, чувствительные к крови, у меня, естественно, тоже есть, но они находятся не во вкусовых сенсиллах, а на концах шести твердых и острых копьеобразных стилетов, которые спрятаны в хоботке, как в ножнах. — Комариха выдвинула стилеты из этих своеобразных ножен и продемонстрировала их коапповцам. — Когда я выдвигаю стилеты и прокалываю ими кожу, я ощущаю вкус крови и могу провести её экспресс-анализ. Но в данный момент мне необходимо закончить химический анализ данных образцов. Сейчас я узнаю, кто из вас побывал в курятнике.

— Какая же тут связь? — озадаченно спросил Кашалот.

— Самая прямая, — сказала Комариха. — На месте преступления была найдена улика — окурок со следами слюны. Сопоставляю её состав с данными экспертизы…

Кашалот и его соратники по КОАППу замерли в ожидании результата сопоставления.

— Хм, странно — не совпадает… — Комариха задумалась. — Какой отсюда следует вывод? — произнесла она наконец после довольно длительного молчания. — Очевидно, окурок бросил кто-то другой — я так и предполагала.