— Что ж, это странно, — сказал он.

— Что именно?

— Странный эффект с “Игрой в Напёрстки”. — Он нахмурился. — Доктор Норрис только что позвонил из Отсека Семь. Я не совсем понимаю, что об этом думать.

— В чём проблема?

— Они только что обнаружили один из зондов “Игры в Напёрстки”. Знаешь, те, которые мы отправляем через Звёздные Врата для передачи дезинформации Сети. — Она кивнула, и он продолжил. — Мы программируем определённый процент из них пройти через Врата, сделать быстрый осмотр вокруг и вернуться. Сеть, конечно, уничтожает некоторые, но большинство из них смогли вернуться. Мы никогда не смогли бы спланировать Заглядывание в Ядро без этих разведданных. Именно так мы идентифицировали все эти блуждающие планеты и тела внутри, включая D9837.

— Значит, они нашли зонд? Что в этом такого странного?

Он пристально посмотрел на неё. — Если я правильно понимаю то, что пытается сказать Норрис, зонд, который они только что подобрали, запланирован к запуску через… — Он закрыл глаза, сосредотачиваясь на каком-то внутреннем потоке данных от своего Компаньона. — Ещё пять часов.

Глаза Кары расширились. — Ты имеешь в виду…

— Боюсь, что да. Каким-то образом, эта чертова штука вернулась к нам более чем за пять часов до того, как мы её запустили. Похоже, физики были правы. Звёздные Врата — это также врата сквозь время.

Глава 8

Прогресс в физике всегда двигался от интуитивного к абстрактному.

—МАКС БОРН

Профессор теоретической физики

Университет Гёттингена

середина двадцатого века н.э.

Кара была взволнована. — Путешествие во времени! Давай спустимся туда и посмотрим на это!

— Дочь моя, — сказал Вик своим лучшим лекторским тоном, — ты достаточно долго была в армии, чтобы знать, что генералы не прыгают и не бегут по каждому докладу из рядовых. Кроме того, мы должны встретиться с Девом. Черт возьми, где он?

Она усмехнулась. — Ты же знаешь Дева. Слушай, я быстренько спущусь и взгляну. Доложу тебе позже, хорошо?

— Звучит неплохо. Я в любом случае предпочел бы получить инструктаж позже. Когда физики вроде Норриса начинают бросаться словами с интенсивными данными, у меня начинается головная боль. Особенно когда они в начале добавляют слово «квантовый».

Кара рассмеялась. — Знаю, что ты имеешь в виду. Иногда я думаю, что физика сделала явный неверный поворот. Где-то между Клерком Максвеллом и Альбертом Эйнштейном.

— Эйнштейн меня не так беспокоит, — сказал Вик. — Это Гейзенберг вызывает у меня тревогу. Если бы этот парень просто смог определиться…

Через десять минут Кара вошла в ангарный отсек, внимательно смотря под ноги, пересекая открытое пространство, загроможденное ящиками и контейнерами с расходными материалами, кабелями, силовыми линиями и низкими, черно-желтыми формами грузовых транспортеров K30, снующих между более крупными, громоздкими формами телеуправляемых тяжелых погрузчиков и военной техники. Прожекторы сияли с верхних уровней ферм и перекрещивающихся опорных балок, закрывавших большую часть потолка. Шум — лязг металла о металл, рявканье отдаваемых приказов, шипение лазерной дуговой сварки — сливался в оглушающую какофонию.

Отсек Семь находился в части корабля с искусственной гравитацией. Кто-то уронил на металлическую решетку палубы тяжелый ящик с инструментами с высоты нескольких метров, и грохот чуть не заставил ее подпрыгнуть и развернуться; каким-то образом она сдержала рефлекс и продолжила идти, разыскивая доктора Норриса и лейтенанта Коберн. Они должны были быть здесь, готовя следующий зонд «Шелл Гейм» к полету в неизвестность и загружая его память по возвращении.

Наконец она нашла их в одном из углов загроможденного отсека, работающих вместе за отдаленным столом, несколько отгороженным от остальной активности стеной из ящиков снабжения и пустых транспортных контейнеров для ракет.

Кэл Норрис был худощавым мужчиной с редкими седыми волосами, слегка увеличенными глазными яблоками человека, перенесшего изменение Компаньона для исправления крайней близорукости, и с ироничным чувством юмора. Лейтенант Таня Коберн была симпатичной рыжеволосой офицером страйдеров, которая была частью собственных «Фантомов» Кары, но которую перевели в научный отдел «Карла Фридриха Гаусса», чтобы обеспечить их ее опытом в обращении с телеуправляемыми разведывательными зондами.

— Вот вы где, — сказала им Кара. — Что это все насчет путешествия во времени? Вы всё начальство взбудоражили.

Норрис поднял взгляд и усмехнулся. — Они нервничают, да? Не могу их винить. — Он кивнул в сторону неподвижного зонда на столе перед ними. — Эта штука и меня чертовски нервирует.

— О, не обращайте внимания на Дока, — сказала Таня. — Он взволнован этим, как ребенок в День Армстронга.

Обтекаемый объект на столе был разведывательным дроном Mark VII, крошечным, угольно-черным аппаратом в форме ската длиной два метра, с маленьким противостолкновительным стробоскопом на спине и буквенно-цифровым кодом AE356, нанесенным темно-серой краской на задние края крыльев ската. Обычно аппаратом управляли дистанционно. Однако в этой миссии бортовой ИИ самостоятельно выполнял необходимые навигационные программы.