— Хорошо.

— Используй свой резак, тот, что на столе. Посмотри, сможешь ли ты оставить отметку на букве ‘E’.

— Думаю, я понимаю, к чему вы клоните, — сказал Норрис. Он наклонился рядом с ней, фиксируя взгляд на серых буквах. — Давай, Таня.

Через комнату Таня подняла маленький лазерный резак размером с ручку и поднесла наконечник близко к борту Зонда Один. Когда Кара и Норрис наблюдали, черная линия медленно прочертилась поперек задней части E, между средней и верхней горизонтальными перекладинами.

— О… мой… Бог… — тихо, почти благоговейно сказал Норрис.

Кара подошла к Зонду Один, где стояла Таня с озадаченным выражением. — Что случилось?

Кара указала на отметку на задней части E. Струйка дыма все еще вилась от обугленной полосы, опаленной в серой краске. — Это случилось, — сказала она. — Там, пока мы наблюдали. Ты шла слева направо, верно?

Глаза Тани расширились. — Вы видели это?

Кара кивнула. — Эти два зонда - один и тот же.

— Это бессмысленно, — сказал Норрис, качая головой. — Я имею в виду, даже если Зонд Два - это Зонд Один, на несколько часов позже в будущем, то, что мы делаем с одним, не должно влиять на другой. — Он остановился, затем несколько раз моргнул. — Должно ли?

— Черт, откуда мне знать, доктор? — сказала Кара. — Я всего лишь страйдер-джек, помните? Но знаете, говорят, что спаренные электроны, те, что в квантовых связях, используемые в I2C? Говорят, что в некотором смысле это не два разных электрона, а один и тот же. Вот почему, когда что-то меняет спин одного, спин другого меняется таким же образом, даже когда он находится на расстоянии световых лет. Это не имеет смысла, не так, как мы смотрим на вселенную. Но это происходит, и законы квантовой механики говорят, что так должно быть.

Норрис сжал губы, начал что-то говорить, передумал, затем снова передумал. — Все равно не могу в это поверить. Я имею в виду, хорошо. У нас есть доказательство, что Зонд Два — это действительно Зонд Один, просто на несколько часов старше, но каким-то образом отправленный назад во времени, к моменту до его запуска. Верно? — Две женщины кивнули в согласии. — Хорошо. А что, если мы решим, черт, нет. Мы вообще не будем запускать эту проклятую штуку. Что тогда происходит? Зонд Два исчезает, потому что мы не запустили его в первую очередь?

— Может быть, стоит попробовать, — сказала Таня, приподняв бровь. — Я бы хотела знать, что произойдет.

Кара покачала головой. — Думаю, нам лучше выполнить это так, как написано в приказах. Позже, когда на кону не будет так многое, может быть, тогда мы сможем поиграть. А пока, я бы сказала, вам следует подготовить зонд… я имею в виду Зонд Один, к старту. — Она с любопытством посмотрела на Зонд Два. — И вовремя.

Таня рассмеялась. — Если это станет рутиной, мы могли бы сэкономить чертову кучу денег на разведывательных зондах. Просто подготовить один, восстановить его до того, как мы отправим его, загрузить разведданные, а затем забыть обо всем этом. У нас есть данные без риска для зонда!

— Как-то, — сказала Кара, — во вселенной должен быть какой-то закон, который говорит, что вы не можете этого делать. — Она вспомнила более ранний комментарий своего отца и усмехнулась. — У меня начинает болеть голова.

Минуты спустя она вернулась в конференц-зал на Палубе Один. Ее отец все еще был там, как и Дев Камерон. Младший мужчина сидел на столе с одним поднятым коленом и свисающей другой ногой.

Дев был темноволосым мужчиной под тридцать, коренастым, граничащим с пухлым, одетым в остро скроенный гражданский скинсьют с сложными полуплащами на плечах. Доктор ксенобиологии из Университета Джефферсона на Новой Америке — он получил полную докторскую загрузку к семнадцати годам — он был сводным братом Кары, сыном Кати Алессандро и Девиса Камерона. И там был странно запутанный любовный треугольник, подумала Кара, если таковой когда-либо существовал.

— Эй, сестренка! Как было в Галактическом Ядре?

— Жарко.

— Да, на Данте тоже было жарко. — Данте — DM-58o 5564 II — был миром в Сичидзю, домом для Дантеанских Коммун, вида коммунальных организмов, которых Дев изучал уже некоторое время. Их особой загадкой было то, можно ли классифицировать их как разумных; безусловно, их интеллект был радикально иного порядка, чем человеческий или Дал’Рисс, настолько, что общение с ними могло быть навсегда невозможным.

— Я имела в виду жарко, как в радиоактивно, — сказала Кара, слегка раздраженно. Дев часто не видел за пределами своего довольно узкого поля зрения и был достаточно эгоцентричен, чтобы редко сопереживать проблемам других. Назначенный на «Гаусс» как часть команды ксенобиологов, изучающих Сеть, он, тем не менее, продолжал и свою собственную работу, исследуя вопрос интеллекта Коммун.

— А. — Дев пожал плечами. — Итак, вы, военные, нашли там что-нибудь полезное?

Кара ощетинилась. У нее иногда складывалось впечатление, что Дев не очень высокого мнения о военных или об их способности собирать данные или решать проблемы. — Мы кое-что подобрали, — сказала она. — Я загружу в военную сеть позже. — Она повернулась к Вику. — Ты был прав, папа, насчет того, что было у доктора Норриса. Это было странно. Думаю, я тоже хочу подать отчет об этом. — Она наклонила голову. — Если только это не засекречено?