Пребывая в послушании, она испытала много скорбей и из-за этого стала очень больной, хотя, хворая, болей не испытывала. И вот, когда Бог захотел прибрать ее к Себе, ей явился святой Иоанн Креститель и сказал: «Сообщаю тебе о Господе нашем Иисусе Христе, что Он даровал тебе обетование вечной жизни. Сей воздаст тебе за всё то, чем ты Ему некогда послужила. Твоя матерь, твои брат и сестра дожидаются тебя с великим нетерпением». На том и почила она блаженной кончиной.

Они привели с собой двоих ребятишек из Нюрнберга [363] , где их подобрали. Им не было еще и десяти лет. Одного ребенка звали Альхайт. [Впоследствии] она служила долгое время регентшей и стала человеком, украшенным всяческими добродетелями. Кроме того, сия ухаживала за всеми больными на их больничных ложах. И чем больше они были перемазаны нечистотами, тем более охотно она им прислуживала. Когда она умерла, одной сестре явилось в духовном видении [364] , что над ее гробом стоит наш Господь, каким Он был в тридцать лет, и говорит: «Внемлите, здесь лежит возлюбленная [Моя]».

А другую звали Ейт. Перед кончиной она была отделена от людей. Ей-то как раз и прислуживала упомянутая выше Альхайт, пока и сама не обессилела от болезни. Когда прекратилось сие верное служение, Ейт ослепла и не имела больше никакого плотского утешения. И тогда перед нею стали играть и всячески ее ублажать сверх всякой меры прекрасные дети. Ученые же люди полагали, что то были ангелы и они-де утешали ее, ибо у сей была отнята всякая радость.

А одну сестру звали Мехтхильдой фон Найтштайн, она прибыла к нам из двора графа фон Хирцберг [365] и стала усердной служительницей Божией. Сия проводила всякий день в молитве и плаче, прося Бога о том, чтобы Он даровал ей благую кончину. И Бог ее просьбу уважил, послав ей блаженный конец. После смерти она возвратилась и поведала, что Бог-де даровал ей безмерную награду за то, что она оставалась верной нашей общине, а особо за то, что ей довелось претерпеть в должности приорессы.

У нее была племянница, которую звали Софией фон Найтштайн. Она умерла прежде своей тетки, на двадцать четвертом году жизни, будучи человеком в самом расцвете сил. Когда сия лежала на смертном одре, то оказалась в восхищении. Вернувшись в себя, она изрекла: «Я была на том свете, увидела и услышала столько, что, проживи я еще пятьсот лет, не сумела бы поведать всего, что узнала». И тогда воспела она некое песнопение, которого никто не разумел, кроме последнего слова, а слово это было «Мария». Потом она сказала: «Мне открылось, что я — одна из спасенных, а раньше не знала об этом». На другой день она умерла, а испуская последний вздох, воспела слова: «Salve regina [366] , славься, Царица», и пропела их сладостным голосом. Будучи мертвой, сия явилась одной из сестер, достойных доверия. Она сказала той, что когда затянула «Salve regina», то явилась Владычица наша Мария в фиолетовой мантии, а вместе с нею святая Агнесса [367] и множество дев. Едва наша Владычица подняла край своей мантии в направлении недругов, все они бросились прочь. Сию благодать София стяжала благодаря Псалтири, которую прочла стоя в течение дня, хотя при этом три раза падала на пол, поскольку несла в себе смерть. На восьмой день после того она умерла, в день Владычицы нашей Марии.

Одну сестру из мирянок звали Ейт из Унцельховена [368] . Долгое время сия была у нас экономкой. Ее стараниями конвент имел беспечальное житие — уж очень усердной была она во внешних делах. У нее часто бывало искушение уйти из Ордена. Однажды конвент принимал тело нашего Господа. Она же не принимала его, но решила обойти весь монастырь и вдруг увидала, что над крышей хора парит огненное колесо. Она подумала: «А не от Бога ли это видение? Дай-ка я зайду в хор и всё там разузнаю». И вот, едва она вошла внутрь, как тотчас увидела, что с неба в потир нисходит труба, и по этой трубе в него спускается святость [369] . А еще она увидала, что облатка в ладони священника стала малым Дитятей. Священник же преподает Его женам, и по отношению каждой из них Дитя ведет себя так, какова она в жизни: с одними нежно и мило, а с другими не так.

А одну сестру звали Райхгарт. Сия была родной сестрой основательницы монастыря и пришла в нашу общину [несколько позже]. Она была черной монашенкой [370] и была сведуща в высоких искусствах. Придя к нам в монастырь, она предалась с великим усердием храмовой службе и усердно ходила тридцать лет в хор, не пропустив ни единого дня. Тридцать лет она обходилась без мяса, редко ходила в баню, усердно постилась, бодрствовала всякую ночь после заутрени и, по причине великого благоговения, читала не больше трех «Ave Maria». Первую «Ave Maria» читала за нашу обитель и за всех добрых людей, вторую «Ave Maria» — за всех согрешивших, а третью «Ave Maria» — за души в чистилище. Всю свою жизнь она была праведным человеком, но наш Господь никогда не творил с нею особенной благодати вплоть до того времени, когда ее житие приблизилось к завершению. Как-то раз после заутрени лежала она распростертая в хоре пред алтарем. Тут явилась ей наша Владычица, за руку она вела своего Сына Иисуса Христа — Дитя лет десяти от роду. Сей сказал ей: «Восстань, возлюбленная Райхгарт!» И вот, когда она подымалась, наш Господь взял ее за подбородок и изрек: «Время настало, готовься. Твои брат и сестра дожидаются тебя с великим нетерпением. Ты приглашена к вечной трапезе, Я воздам тебе за всё, чем ты Мне послужила». На том самом месте она и почила и сподобилась блаженной кончины. Через несколько дней она возвратилась и поведала, что взошла к небесам не без препятствий. Ее чистилище было на зеленом лугу.

Одну из сестер звали Анной из Вайтерсторфа [371] . Сия была ревностной служительницей Божией, усердно подвизалась на разных поприщах, прилежно трудясь на всяком из них. Она была лекаршей, претерпела из-за этого немало невзгод, но сии страдания были безвинны и вовсе не заслужены ею. Когда страдания миновали, она сказала себе, что ни за что больше не станет занимать видных должностей. Так она говорила в великой печали, бывшей у нее из-за этих связанных со службой несчастий. Через некоторое время, незадолго до Рождества, епископ Николай Регенсбургский [372] уведомил нас, что на праздник пожалует к нам в монастырь. Как она обрадовалась, когда мы получили это известие, прочие жены сему весьма удивлялись. Она же встала и этак обернулась. А потом, после Пасхи, в день святого Иоанна [373] преставилась. Когда перед смертью ее по христианскому обычаю причащали, она сверх всякой меры просветлела и без конца повторяла: «Мне вовсе не плохо. Подле меня есть некто, кому хуже, чем мне». Затем она послала за сестрой Агнессой фон Прайтенштайн, позже ставшей приорессой [374] , и сказала ей: «Желаю поведать тебе, что Господь сотворил со мной по Своей милости». Та спросила ее: «Скажи мне, отчего ты так возвеселилась, узнав, что к нам приедет епископ?» Анна ответила: «Меня охватила великая радость, ибо я услышала пение ангелов и слышу его по сей день». И сказала: «То, что я всегда аккуратно подымалась к заутрене Владычицы нашей, случалось оттого, что она мне при этом являлась и прижимала меня к самому сердцу». А еще сказала: «То, что я охотно оставалась в старой капелле и ночью, и днем, случалось оттого, что мне в ней являлась наша Владычица вместе с Сыном своим Иисусом Христом и творили мне великую благодать. То же, что со мною был милостив святой Лёйпрехт [375] , случилось оттого, что я увидела, как он стоял в церкви на своей гробнице». (Сия гробница была наполовину закопана в пол, а наполовину возвышалась над полом. Тем же образом он явился и капеллану.) Имея на себе погребальное облачение, он сказал Анне: «Погляди, в этом облачении я был безвинно убит. Запомни, сия гробница — моя». [Еще же сказала она:] «Когда епископ Николай Регенсбургский хотел преподать нам нашего Господа, я увидала, что перед ним входили в врата, ведущие в хор, три Господина прекраснейших видом. И хотя они входили все вместе, из них получился, однако, один Господин». Только тогда дошло до нее, что это была Пресвятая Троица. И едва епископ благословил тело нашего Господа, она узрела, что облатка вдруг превратилась в Дитя. А когда он давал Его женщинам, Дитя по отношению к каждой вело себя так, какой та была в своей жизни, с одними Дитя было очень приветливо, с другими же нет. «Я слышала, как ангелы без умолку поют респонсорий “Summe trinitati” [376] и дивно распевают на три голоса “Kyrie eleison” [377] [378] . Сие песнопение звучало столь восхитительно, что внимать ему было выше человеческих сил». А затем она сказала: «Позовите ко мне кого-нибудь, у кого долгая память» [379] . И сказала: «Знайте же, милые жены, что я всякий день слышала пение ангелов, начиная с Рождества и поныне, — то бишь до следующего за Пасхой дня святого Иоанна Евангелиста [380] , в который она и преставилась, — и что если я бывала в беспамятстве или оцепенении, когда вы ко мне обращались, так это случалось из-за того, что я тщательно вслушивалась в то, что они пели. Господь наш и Его матерь Мария поступали со мной по своей милости и в капелле, и в келье. Когда мне приказали трудиться в погребе, я была очень удручена. Но в келье мне явился Господь наш с пятью ранами, каким Он был во время крестных страданий, и сказал мне: “Гляди, возлюбленная, вот что Я претерпел ради тебя, а что Ты терпишь ради Меня? Будешь в этом послушна, а больше ни в чем”. Я было подумала, Он имеет в виду, что у меня-де не будет других послушаний, Он же намекал мне на смерть. Когда я отправилась на мессу Моосбуржца, ибо там получали великое отпущение грехов [381] , наш Господь явился мне таким, каким Он был в тридцать лет».

Когда Анна лежала при смерти и, как нам казалось, не замечала ничего из того, что есть в этом мире, она была удивительно хороша собой. Мы спросили ее: «Каким был Сей, Иисус из Назарета, когда ты Его видела?» И она Его описала. По ее словам, Он был могучим и величественным Господином [382] . Когда настали последние мгновения жизни, вид у нее сделался ужасным. И одной из сестер, стоявшей в это время на молитве, некий голос сказал: «Пойди к сестре, она лежит в великом борении». Едва та к ней пришла, она умерла.

После кончины она явилась той же сестре и поведала ей, что между нею и Богом имеется еще кое-что, но она в этом покуда не принесла покаяния. Потому ей и приходится лицезреть лукавого духа. Он там заставил ее поплатиться за то, в чем она вовремя не раскаялась.

Одну сестру звали Элс фон Зессенхам [383] . Сия родилась высоко в горах и имела супругом своим одного из служащих баварского герцога. Супруг потерял свое тело, она же явилась в наше собрание и стала доброй женщиной. Когда сия пробыла в обители уже достаточно времени, наш Господь спросил у нее: «Элспет, зачем ты ушла на чужбину?» Та отвечала: «Господи, ради Тебя». Он спросил другой раз: «Элспет, зачем ты ушла на чужбину?» Та отвечала: «Господи, чтобы быть и стать к Тебе ближе». Он же сказал: «Ты нигде не будешь Мне ближе, чем в этом конвенте».