– Спасибо, - поблагодарил приятеля Толик, а потом толкнул меня в бок.
– Готовься на выход.

Грохоча, трамвай подъехал к какой-то остановке. Двери снова открылись. На этот раз я заранее прибрал свою куртку, чтобы ее не прищемило дверями, и толпа вынесла меня вместе с товарищами на улицу. Что ж, видимо, во вселенной произошел какой-то сбой, и волею судеб я оказался тут. Поэтому придется считать своих новых знакомых товарищами. Так, кажется, тогда было принято обращаться? "Товарищ Петрова, Вам слово!" Ужас-то какой... Не мужчина, не женщина, а "товарищ"...

Двери захлопнулись, и почти пустой трамвай двинулся дальше. Видимо, практически всем нужно было здесь выходить. Перед нами располагалось большое серое здание. Туда и направилась толпа молодых парней и девчонок, среди которых затесались и люди постарше. Наверное, тоже сотрудники завода.

– Ну что, Эдик, к станку?
– спросил Толик и по-приятельски хлопнул меня по плечу.
– Давай, рабочий класс, шевели батонами!

– Давай, Эд, давай!
– поторапливал меня приятель.
– Переодеться еще успеть надо! Мэл вон уже на проходной, давай и мы припустим! Десять минут до начала смены!

– Переодеться?
– повторил я, как эхо.

– Ну да? Или ты в этом работать у станка собираешься? Не допустят, по технике безопасности не положено.

– У станка?
– опять повторил я.

Товарищ уже с нескрываемой тревогой кинул на меня озабоченный взгляд.

– Эдик, может, тебе и правда... того? В медпункт? Какой-то ты не такой: вялый, заторможенный. А вдруг и впрямь сотрясение? А?

– Да не, я в порядке, - отмахнулся я.

Чувствовал я себя, по правде, говоря, паршиво, но совершенно не хотел в этом признаваться. Все мои надежды на то, что все, происходящее - лишь кошмарный сон или чей-то розыгрыш, рухнули окончательно. Не походило это и на съемки фильма времен СССР. Я, по правде говоря, до самого конца надеялся, что как только спрыгну с подножки грохочущего старого трамвая, как тут же кто-то рядом заорет в рупор: "Стоп, снято! Перерыв", вокруг забегают ассистенты, одетые, как и все нормальные современные люди, не в эти несуразные широченные штаны и застиранные рубахи, а в нормальные джинсы, яркие футболки с принтом, современные коротенькие платьица и юбочки... Дядька, который читал газету в трамвае, засунет ее в карман, достанет оттуда обычный китайский смартфон и начнет кому-то звонить, а девчонка, на которую я положил глаз, станет записывать "рилсы" и делать "селфи". Жарко очень на улице, того и гляди - грим у кого-то потечет, а посему надо бы поправить. Тут и подбегут к актерам на помощь ассистенты с кисточками...

Но ничего подобного не случилось. Никаких режиссеров, ассистентов, камер и парней, держащих оборудование для звука, не было и в помине. Все происходило взаправду. Никто не бежал к "актерам" поправлять грим. Люди просто шли работать. Мой новый знакомый Мэл уже скрылся на территории завода. Ну этот всех обгонит, длинный, два метра ростом, шагает быстро... Девочки, весело переговариваясь, тоже исчезли где-то внутри большого здания. Я же с Толиком присоединился к компании людей постарше - дядьки с газетой и еще нескольких людей, на вид - ровесников моего отца. Никакой грим с них не потек - его и не было вовсе.

Что же делать? Куда бежать? И зачем бежать? Поможет ли это?

– Раз в порядке, давай, двигай, нечего рассусоливать!
– в очередной раз поторопил меня Толик, подтолкнув в спину. Вздохнув, я зашагал вслед за товарищем. Ладно, будь, что будет. Кажется, мой сегодняшний день будет разительно отличаться от всех предыдущих. По меньшей мере, начался он не с лавандового рафа, и проснулся я не отнюдь не на большой кровати с ортопедическим матрасом. Да и девочки, обычно смотрящие на меня с интересом, почему-то отворачиваются... Особенно эта Тося... Ну ничего! Сказал: моей будет, значит, будет! Правило моя бабушка говаривала, что не таких крепостей, которые большевики не брали. Правда, крепость эта на первый взгляд кажется совсем уж неприступной. Ну да ладно, поживем - увидим!

Рядом с нами поравнялись женщины постарше, лет пятидесяти, полные, с ногами, на которых уже проступили узелки вен. Наверное, всю жизнь проработали на заводе. Шагали они тяжело, грузно, переваливаясь с ноги на ногу... Видно было, что им тяжеловато уже ездить работать на завод. Но по-другому, видно, не проживешь.

– Клав, ты слышала?
– говорила одна, на ходу отпивая что-то из стеклянной бутылки.
– Ох, елы-палы, вкусный какой кефир! Надо не забыть в воскресенье тару сдать, у меня уже целый ящик дома накопился. Хотя, конечно, поспать не мешает! Вроде единственный выходной, а ношусь по дому, как савраска, кучу дел надо переделать, даже присесть некогда. Мой-то с мужиками во дворе как засядет за свое домино, так и сидит безвылазно. Пока не прикрикнешь, домой не заявится. Только ор со двора слышен: "Рыба, рыба!". Да, вот что хотела сказать: я у соседки новый номер "Работницы" вчерась взяла, там про скандал на Саратовском подшипниковом заводе рассказывали. Форму девкам выдают размеров на пять больше, если не на семь. Баба одна там работала, тонюсенькая, тростинка, вроде нашей Тоси. В автоматно-токарном цехе работает, я даже фамилию запомнила - Порох. Так вот эта Порох ихняя размер сорок второй носит, если не сороковой. Фигурка у нее, точно у школьницы. А начальник, склада, гад, ей пятидесятый выдал, прикинь! Еще и посмеялся. Нет у нас детских размеров, говорит. Не нашлось на складе ничего подходящего. Ну как в таком ходить? Ты можешь себе представить? Она в своем комбинезоне и ботинках чуть не утонула. И не одна она такая. Там уже человек сорок недовольных набралось, жалобу настрочили. Поэтому и написали про них в "Работнице". Сейчас комиссия какая-то туда нагрянула, разборки устроили. Ищут виновных.

– А у нас что, лучше, что ли?
– поддакнула Клаве товарка, которая на ходу ела семечки, доставая их прямо из кармана.

– А что у нас?

– А то у нас! Лушникову нашу из травильного цеха помнишь, Зину? Ей по технике безопасности полагаются костюм суконный и прорезиненный фартук, с кислотой же дело имеет, а она в халате работает! Халат этот в дырочках весь от кислоты уже, точно решето! Не ровен час, ожог получит. Если за свой счет покупать каждый раз, как прожжет дыру, то никакой зарплаты не хватит.