Вот только помня слова и предостережения Героя Юга решил, что оно того не стоит.

Если я это не делаю сейчас, значит и в будущем не опасен, да?

Неприятно ощущать несуществующий ошейник на шее, когда его хозяева уже почти полгода как мертвы.

Уже даже позабыл об этом чувстве.

В общем, всё это было неофициально, не стандартизировано. Скорее, научная анархия, собранная в сжатую, сверхконцентрированную среду. Но именно в таких условиях и рождается настоящая алхимия.

И что примечательно, я учил и простую магию. Встречи с Лирой и Грейвудом стали намного, намного реже — у меня были намного более опытные наставники, не особо зажимающие знания.

Причём учил не только условно-алхимические заклинания на стыке между стандартной магией и классической, например полуконцептуальную «воздушную маску», чтобы не вдыхать ядовитые испарения, но мог получить советы по вполне себе боевой.

Под середину третьего месяца я вообще не стеснялся спрашивать помощи по своим расчётам заклинаний. Даже удалось модифицировать заклинание из моего первого Гримуара!

Почувствовав свободу даже начал в личной мастерской работать над рецептурами Лирхера — нас вообще никогда не проверяли! Вновь достал тщательно запрятанный порошок из тел тех насекомых, что получил от «Рыцаря Справедливого Ручья». Работа по исследованию того была… перспективной.

На четвёртый месяц меня уже вытаскивала наружу Лира. Разок, оказывается, мы вообще полностью пропустили чёртовую атаку на лагерь! С тех пор я старался держать образец Кристалла Нейтрализации подальше от себя при работе.

В какой-то момент же неожиданно обнаружил Лиру, которой уже исполнилось шестнадцать, ассистирующей мне. Старшим было абсолютно плевать. Под мою ответственность — что угодно.

Мне… неожиданно тоже стукнуло шестнадцать — это я осознал, когда узнал о том, что Лира совершеннолетняя не только по магическому рангу, но и по гражданским законам. Была зима: холод, ветра, снег и активизировавшиеся демоны. Мне капали крупные деньги от процентов на Брикеты — армия их закупала в крупных масштабах для обеспечения первой полноценной зимовки этой войны. По большей части состав армии, что сократился за это время до семнадцати тысяч, находился на базе.

Говорят, относительно рядом с нами стоял совместный лагерь Империи и Южных войск, с которыми мы должны объединиться к началу немного более тёплых сезонов.

Всё так и шло, пока меня не вызвал Зигвольт, который за это время занял позицию командира спецотряда Корпуса.

Он должен был организовать новое отделение: отряд разведчиков. Причём не один отряд. Это оказался запоздало доставленный приказ с самого верха, от королевского имени.

Мне лично требовалось обучить молодых боевых магов сокрытию ауры хотя бы на базовом уровне — как оказалось, я был лучшим доступным специалистом в Корпусе вообще. А может даже и в Легионе.

Начались тренировки нового типа узкоспециализированных отрядов. Причём по приказу уже нашего Генерала-Мага они касались и меня, ибо хоть и тренером, но я был вписан в него как младший член.

Зигвольт объяснил, что возможно, в первых миссиях… от меня потребуется пойти на практику разведки с отрядом — на условно-боевую тренировку. Мне это не понравилось, но я не возникал: работал с нами Зигвольт лично, а посему пренебрегать такой возможностью не стал.

Бои шли совсем рядом — их эхо стало ночным белым шумом, привычным, как скрип снега под сапогами часового или мельтешение аур по всему лагерю. Лира, к этому времени оставившая меня на несколько шагов позади в боевой магии, — ибо я всё это время не имел желания отрываться от полноценной реки знаний по алхимии, теперь значилась в моём отряде. Вернее, в той сводной группе, что должна была выдвинуться на зимние разведывательные манёвры, когда морозы ослабнут.

Я не был слепцом — ловил её взгляды, задержавшиеся на секунду дольше положенного, замечал, как её пальцы медленнее обычного скользили по пряжке поясного ремня, когда она знала, что я смотрю в её сторону.

Так вот, есть такое чувство, когда очередная вечерняя встреча в уединении перед условно-боевым выходом превращается в то, что ты раздеваешь девушку — оно по-своему уникальное. Ожидание, смешанное с удивлением, когда пальцы натыкаются не на грубые полевые швы, а на нечто… иное.

И сразу становиться ясно, почему она попросила из привычной мастерской перейти в личную комнату.

Потом, когда видишь то, что скрыто за верхней одеждой, понимаешь: это не порыв, вдохновлённый эмоциями. Это тщательный расчёт. Или, может, решение, принятое «на всякий случай» — но точно не случайное.

Это был не практичный стёганый дублет, как требовали условия, а тщательно подобранный корсет — с тонкими, упругими пластинами, обтянутыми мягкой кожей. Не армейская экипировка, не то, что выдают по списку — это было личное. Притянутое к телу не ремнями, а шелковыми лентами, гладкими и податливыми, как если бы они сами ждали, чтобы их развязали.