– ...что он располагал некоторой информацией о будущем. – Артур-Зигфрид процедил эту фразу с явной неохотой. – Ох и не люблю я, Фигаро, всё, что связано с предсказанной судьбой! И литературу на эту тему не люблю, и колдунов изучающих этот вопрос откровенно презираю...

– А, – следователь понимающе кивнул, – помню, как же. Вы не хотите даже думать о том, что будущее можно предсказать, потому что если это так, то свободы воли не существует.

– Примерно. – Мерлин кивнул. – Но сформулировано крайне вольно. Смотрите: я, помнится, уже объяснял вам, что если будущее предрешено, но не прогнозируемо, то это всё равно, как если бы оно не было предрешено, помните?

– Помню. Вы ещё как-то называли это...

– Теория хаоса, да. Идём дальше: если будущее не является предрешённым, то тут тоже не из-за чего копья ломать – на нет и суда нет. И, наконец, третий вариант: будущее предрешено и предсказуемо. В какой-то мере доказательством справедливости этой теории служит Бруне и вся эта история с Исполнителем Желаний и этими приборчиками...

– Секундомерами.

– Точно. Знание о будущем влияет на настоящее, и если точная дата смерти известна, то до её наступления вы, по сути, бессмертны и неуничтожимы. Теперь представьте себе, что у нас есть какой-нибудь способ получить точную информацию о будущем в принципе – не просто тайминг чьей-то смерти. Что бы произошло с реальностью в этом случае?

– Понятия не имею.

– Я тоже. Но, уверен, что ничего хорошего. Темпоральные парадоксы – не то, что хорошо влияет на Вселенную.

– Но вы, кажется, говорили, что избавили мир от них.

– Правильно. Перемещение во времени невозможно, я вам зуб даю. Хоть все зубы сразу. Но что если информация о будущем проникнет в наш мир каким-нибудь обходным способом? Например, через сильного Другого?

– Эм-м-м... – Фигаро почесал затылок, – ну-у-у... Такое уже случалось, и не раз, насколько мне известно. Никакой опасности для нашего мира предсказания Других не несут.

– Верно, – согласился Артур, – по какой-то причине информация, которую способны достать из будущего Другие не является критичной для существования мироздания. На этот счёт есть множество объяснений: самоисполняемые пророчества, какие-то внутренние соглашения нашей реальности, не позволяющие Другим ей навредить, и так далее. Лично мне нравится так называемая Теория минимальных шансов: информация, которую Другие могут притащить в наш мир из будущего не является однозначным знанием о нём, а, скорее, предсказанием с очень-очень высоким шансом на исполнение. Высоким, но не равным единице. О предсказании могут узнать другие, и, соответственно, сделать что-нибудь, что его попросту отменит. Таким образом, причинно-следственная связь не нарушается, и Вселенная остаётся целой.

– И вы думаете, что в нашем случае...

– Не знаю. Но, – Артур ругнулся, – похоже, что придётся рассматривать вариант с карманным демоном-предсказателем как один из возможных.

– Опять демоны. – Фигаро, пригорюнившись, вздохнул. – Ну ё-моё, сколько можно? Хотя колдун-психопат тоже вариант не очень. А уж если вместе... Я возьму больничный.

– Не возьмёте, – Мерлин злорадно хихикнул, – Ноктус не даст. Да и вообще: вы же Агент Их Величеств! Да ещё, до кучи, и следователь Департамента. Ничего не поделаешь, работа у вас такая. К тому же, вы же не бросите в беде старого друга?

– Не брошу. Хотя и не вполне понимаю, чем могу вам помочь.

– Ничего, в прошлый раз вы то же самое говорили. А помните, как всё, в итоге, обернулось?

– Вообще-то не помню.

– А, точно. Но не в том суть. Вы как-то умудрились повлиять на Демона Квадриптиха – эфир ему стекловатой! – и спасти наши задницы, а также мир заодно. По-моему, это хороший результат.

Помолчали. Быстро темнело, и низкое осенне-зимнее небо заволакивали чёрные тучи – пока что не грозовые, и даже не снежные, а просто угрюмые свинцовые болванки, от которых веяло холодом и тоской. Фигаро внезапно до боли под ребрами захотелось оказаться в Нижнем Тудыме, на кухне у Марты Бринн, и умять... да что угодно, конечно, но лучше всего – пирог с капустой и мясом. Огромный, прямо из духовки, и чтобы на столе стоял графин с клюквенной наливкой, а из печи веяло душистым жаром маленькой весёлой преисподней. Следователь тихонько вздохнул; с одной стороны, дело было, по сути, закрыто, но, с другой, похоже, всё только начиналось, и то, что начиналось, Фигаро не нравилось.

– Ладно, – Артур махнул рукой, – к чёрту. Идёмте в тепло, а то скоро снег пойдёт. А, может, и дождь... Вы, кстати, поспали бы. Да и мне не повредит.

* **

– Артур?

– М-м-м-м-м?

– Артур!

– М-м-м-м?.. Да, Фигаро, извините. Я засыпался в этих бумагах. Надеюсь, Ноктус под шумок ничего отсюда не спёр – с него станется.

– Только не говорите, что вы всю эту макулатуру не скопировали.

– Конечно, скопировал. Я что, идиот? Но меня сейчас беспокоят не записи нашего колдуна-психопата. Точнее, не только они.

– А что же ещё?

– Его библиотека.

– Библиотека?

– Фигаро, вы что – хомяк-повторюн? Да, именно библиотека... В общем, если коротко: этого Тренча здесь держали явно в качестве чернорабочего. У него был свой угол – кровать и тумбочка. Мягко говоря, спартанские условия. Он работал на подхвате в лаборатории и закупал реактивы. Где – мы установим, но вряд ли это что-то даст. Ещё на оборудовании полно отпечатков Тренча – ну, они там одни. Его... хозяин то ли работал в перчатках, то ли вообще не имеет отпечатков. Зато у него была небольшая библиотека, и часть книг он явно с собой забрал. Вообще-то, большую часть – на книжных полках огромные пробелы. Но меня интересует другое: странный подбор литературы.