Шрифт:
– Что вы имеете в виду? «Некрономикон», «Культы севера» и «Три шага ведьмы»?
– Не-а, не угадали. Научные журналы. Полная подшивка «Ворожбы и жизни» за три прошлых года, «Паровой вестник», «Наше время» и книги по механике – начиная с Попова и заканчивая Лемаршаном. Но это не всё: наш колдун-инкогнито, похоже, запоем читал «Вокруг света», «Столичные дребезги» и тому подобную дребедень.
– Хм... И как вы это объясните?
– Объяснить это несложно, если исходить из допущения, что этот тип был... как-то... не знаю... пассивизирован со времён Первого Квадриптиха. Например, пребывал в состоянии стазиса, криогенной заморозки или чего-то подобного. Понимаете, он навёрстывает упущенное. Поглощает информацию о мире, в котором оказался.
– А если его... ну... кто-то пассивизировал? Вы в своё время никого, часом, в вешалку не превращали?
– Хорошая мысль, правильная. Но – нет. Своих врагов я предпочитал стирать в пыль, а потом растирать пыль в атомную крошку... Кстати, интересно, что произойдёт, если Бруне дезинтегрировать... Надо будет как-нибудь проверить... Однако же, да, что-то в этой вашей мысли такое есть. И это, собственно, ещё одна загадка, которая гложет мне мозги. Понимаете, эти записки, расчёты, научные зарисовки... Они все машинописные, верно, вот только я уже где-то сталкивался с этим стилем изложения мыслей. Тот, кто это писал – я либо знал его лично, либо читал что-то, вышедшее из-под пера этого человека.
– А, ну, так это же отличная новость! Осталось только достать из вашей головы нужную информацию... что? Что-то не так?
– Фигаро, Фигаро... Как вы думаете: чего больше всего на свете боится любой жулик?
– Ну, это просто: он боится, что его самого обжулят.
– Вот именно. Поэтому впервые узнав о псионическом колдовстве, я принялся пихать себе в голову всевозможные защитные заклятья. И занимался этим вплоть до своей скоропостижной гибели, случившейся, как вы помните, почти сразу после нашего драматического знакомства. Моё сознание защищено от колдунов-псиоников, от «врождённых» псиоников, от псионического воздействия Других... хотя Оверлорд меня, конечно, скрутит. Меня не возьмут даже гипноз и химия.
– Но вы ведь наверняка можете просто отключить...
– Не могу. Понимаете, приказ отключить защитные барьеры мог бы отдать мне псионик, пробившийся через первые слои защиты. Поэтому изобретая очередное изысканное заклятье, я совал его себе в голову с приказом рекурсивно уничтожить память о самом себе.
– Эм-м-м... Вы хотите сказать, что у вас в башке куча защитных заклинаний, причём о некоторых из них вы даже не помните?
– О некоторых? Ха! О большинстве не помню... Короче, тут только ждать и надеяться, что меня осенит.
– Вы упускаете ещё одну возможность.
– Что я сам себя накрутил, и мне просто кажется, что стиль этих записок мне знаком. Ничего я не упускаю... Да поставьте вы на место эти часы, вы их скоро сломаете! Вам скучно?
– Признаться, да. Ноктус меня не отстранял – это было бы невежливо – но и новых поручений мне не давал. А вы сидите над этими бумагами как сыч.
– Так сходите прогуляйтесь.
– Одному скучно... А знаете что: не хотите проветриться? Я тут узнал, что такое этот «жёлтый дом» о котором говорил Фолт... или кто он там есть.
– Не понял. Вы о чём?
– Ну, помните, Фолт рассказывал, что его сын, Мартин, живет в некоем «жёлтом доме» на окраине города. В ближайшей закусочной мне рассказали, где это – место в городе известное. Там когда-то был настоящий жёлтый дом, и по слухам...
– Да, да, могу догадаться: в этом милом заведении был главврач, который ставил над своими подопечными ужасные эксперименты. Ну да, прямая отсылка на то, что мы здесь нашли. Ещё одна издёвка этой анонимной сволочи.
– Вы думаете, что там никого нет? Что это просто фальшивое воспоминание, цель которого... ну... подколоть вас?
– Если честно, то да. Фигаро, этот человек... этот колдун... он подонок, сволочь, аморальная тварь, возможно, маньяк, но в последовательности ему не откажешь... Хотя, знаете что – идите. Наведайтесь в этот «жёлтый дом» или как там его, я пока закончу с этими проклятыми бумагами, а потом, скажем, в шесть вечера, встретимся на вокзальной площади, пойдём и напьёмся в стельку.
– И уха!
– И мясной пирог. Только не задерживайтесь... Ах да – вы же теперь на личном авто.
– Я его не выкупил, вообще-то.
– Вы бы ещё три года телились. Поэтому его выкупил я... Так, всё, подберите челюсть с пола, и шагайте в свой жёлтый дом. И попробуйте мне тут начать вот эти ваши «а сколько я вам должен?». Сгною.
Глава 12
...У Верхнего Тудыма не было окраин в полном понимании этого слова: в городе имелся шумный центр, фабрики, и всё остальное, что, в общем-то, и именовалось местными жителями «окраиной». «Жить на окраине» здесь было престижно; как и в Столице это означало приятное удаление от вони и шума фабричных корпусов, жилых кварталов, где неподалёку от своих контор ютились в многоквартирных душегубках низкоранговые чиновники, и грохота железнодорожной колеи.