– Э? – искренне удивился толстяк, – Зачем так говори-и-ишь? Откуда бы мне про тебя знать? Э?..

– Всё просто, – вздохнул Степан, – вы ещё нас не видели, а уже заговорили по-русски. Помните, вы спросили: «Кто там хулиганничает?». По-русски спросили, хотя нас не видели. Значит, знали, что мы придём. И, даже, знали кто придёт, зачем придёт, в каком составе придёт.

– Хм… – улыбка сползла с лица толстяка, – Пыриятно поговорить с умным человеком…

– Интересно! – отметил про себя Степан, – Раньше он говорил по-русски исключительно чисто, разве только иногда растягивал гласные в конце предложения, а теперь впервые ошибся! «Пыриятно», вместо «приятно». Это от растерянности, что ли? Надо запомнить!..

– А ведь и верно! – нахмурилась Василиса, – Получается, ты заранее знал о нашем визите! Вот только интересно, откуда бы?..

– Как у вас говорится: «птичка на хвосте принесла-а-а»! – слабо улыбнулся толстяк.

– А птичка – это почтовый голубь, – понятливо покивал Степан, – Ну, да дело не новое. Все цари друг за другом… это… любопытствуют!

– Хорошо сказа-а-ал! – согласился толстяк, растягивая губы и поблёскивая глазами, – Я именно любопытствую! И ни в коем случае не шпионю! Зачем бы мне?.. Но про тебя, такого умного, я в самом деле почти ничего не знаю. Кто таков?

– Степан, сын Русланов, главный сыскарь сыскного приказу Его Величества Дениса Гордеевича, – опять склонился в поклоне рыжий. А что, спина-то, поди, не переломится?

– Степан ибн Руслан… – задумчиво повторил султан, – А ты, случаем, не сын того Еруслана… как бишь?.. Еруслана ибн Лазоревича, великого богатыря?

– Нет, – улыбнулся Степан, – Отец мой рыжим уродился, оттого и крестили его Русланом. Это имя и означает – рыжий! А я весь в папеньку, тоже рыжий. Ну, Русланович, стало быть!

– Лю-бо-пыт-но!.. – рассеянно заметил султан, – Ну, хорошо, Степан ибн Руслан… А ко мне-то пожаловал заче-е-ем?

– А про то разговор не для лишних ушей! – твёрдо ответил сыскарь.

– Так они же по-русски не понимают, – вроде бы даже удивился Махмуд.

– А кто ж знает?.. – протянул сыскарь, – Вот, было дело, поймал я одного цыгана-конокрада. Так тот тоже лопотал чего-то по своему, делал вид, что нашего не понимает. А как сказал я, чтобы его на кол посадить, так сразу, на чистом русском: «Не имеешь права!.. Ты только сыскарь, а судить тебе не дозволено!.. Судить только царь-батюшка право имеет!..».

Степан огляделся, смутился, покачал головой:

– Нет, так-то я его и не собирался на кол… Просто, припугнул, чтобы разговор завязать, чтобы допрос провести, стало быть…

Султан восхищённо поцокал языком и вдруг сказал:

– Да ты у нас прямо мудрец, Степан ибн Русланович! – А хочешь, я тебя в диван посажу?!

– Куда это?.. За что?! – насторожился рыжий.

– Э! – ухмыльнулся толстяк, – Не нужно пугаться, уважаемы-ы-ый! Диван – это собрание моих мудрецов. Они там всякие умные разговоры ведут, а потом всё записывают… А я потом читаю, ума набираюсь. А что? Жалование дам хорошее, халат подарю… Четыре жены дам! А ты будешь наслаждаться жизнью и только иногда умные мысли говорить! Э?..

– Нет уж! – содрогнулся Степан, – Четыре жены, это же четыре тёщи! А ещё четыре тестя и ещё куча родственников! Попробуй-ка всех прокорми! Никакого жалования не хватит. Вот, не во гнев будь сказано, говорят, будто у вас сорок жён! Это же половина страны в родне!!!

– Уже пятьдесят три жены, – помрачнел султан, – А ещё триста наложниц! Тяжеловато бывает… Нет, не в том смысле, в котором сейчас уважаемая Василиса усмехнулась! Эх, отрада глаз моих, соглашайся ко мне в гарем! Моё предложение бессрочно действует! Сама убедишься, что усмехалась зря! А тяжеловато, что все родственники так вокруг дворца и шастают! И каждый себе чего-то простит! С утра до вечера: дай, дай, дай!!! Кому должность, кому снять торговые пошлины, кому денег, кому просто новый халат. Но, дай, дай, дай! Тяжеловато… а куда денешься? Традиция! Престиж! Обязанность моя такая, государственная, в конце концо-о-ов! Но что это мы заболтались? Обычаи гостеприимства никто не отменял!

Махмуд приторно улыбнулся и трижды хлопнул в ладоши. И тут же торопливые слуги бегом натаскали в тронный зал кучу подушек, постелили вышитый, цветастый ковёр и в мгновение ока уставили весь ковёр какими-то блюдцами, тарелочками, плошками, кувшинчиками, пиалками… Запахло остро и пряно.

– Умоляю, дорогие гости, отведать скромного угощения от старого Махмуда, – пригласил султан, – И не ругайте строго за скудость стола…

– Благодарствую, великий султан, но кто как, а я по делу. Так что насчёт лишних ушей? – напомнил рыжий.

– Дауна нахруж ужемьян! – тонким голосом приказал султан, ещё раз негромко хлопнув в ладоши.

– Пошли все вон! – машинально перевела Василиса.

– Уэнто айдан! – повернулся толстяк к стражникам.

– И вы тоже! – опять не сдержалась Василиса.

И случилось чудо! Окружающие не то, чтобы с поклонами, пятясь задом, чинно удалились бы… нет! Все опрометью бросились бежать, словно за ними дикие звери гнались! А ведь султан даже голоса не повысил, да и голосок у него, вроде был не грозный… Танцовщицы, стражники, музыканты, слуги, столкнулись в дверях и отчаянно барахтались, пытаясь протолкнуться первыми, пока сзади в эту кучу-малу не врезался самый грузный из стажников, потому и отставший от других на пару шагов. И сразу все пробкой вылетели из тронного зала!