Тут по знаку Мичмана-в-отставке грянула веселая музыка. Минуту все стояли, в растерянности глядя друг на друга, понтом какая-то бесшабашная Перкарина пустилась в пляс, вокруг нее, приговаривая "топ-топ-топ!", закружился Чоп. И вот уже вся площадь поет и пляшет.

– Но... как же это?
– спросил царевич Смешинку.- Ты даже не выходила на балкон!

Смешинка и сама с удивлением смотрела на веселящихся жителей. Никто не призывал их смеяться, а они смеются, никто не приглашал их танцевать, а они пляшут - да так лихо! Что случилось?

– Дело в том,- пояснил с ученым видом Мичман-в-отставке,- что волшебная сила смеха нашей чаровницы Смешинки достигает полной силы только на второй день, но при соблюндении тех условий, о которых я говорил.

Подошел хмурый Лупибей.

– Можно страже снова вооружиться?
– спросил он царенвича, прикладывая щупальце к каске.

– Нет, - сказал Мичман-в-отставке.
– Если вы хотите, чтонбы морские жители были веселыми и впредь, стражники долнжны быть вооружены лишь цветами, не посягать на еду житенлей и наводить порядок только с помощью шуток. Они дейстнвуют сильнее пушек.

– Вот как?
– сказал Лупибей и удалился в глубоком разндумье.

Мичман-в-отставке проводил его настороженным взглядом.

НЕУДАВШИЙСЯ УЖИН

– Как я рад! Как я рад!
– приговаривал царевич. От воснторга он даже протанцевал круг.- Все смеются, всем весело. Приятно посмотреть. Сегодня продолжим наш грандиозный бал! Позвать немедленно портных!

Через минуту Лупибей притащил трех Коньков-тряпичнинков. Их тоненькие хвостики дрожали от испуга.

– Сейчас же сшейте девочке Смешинке бальное платье из ресничек медузы Аурелии!
– приказал Капелька.
– Чтобы к ужину оно было готово!

А Лупибей, наклонившись к портным, что-то тихо добанвил, и они опрометью бросились к дверям.

Вечером царевич пригласил Смешинку на ужин и повел ее, бережно держа за руку. По пути он рассказывал о роскошном платье, которое сшили ей для бала придворные портные.

– Ах!
– воскликнула девочка, увидев платье.
– Оно дейнствительно чудесное!

Платье переливалось и струилось между пальцами, невесонмое, мерцающее бесчисленными искрами.

– Я сейчас же переоденусь!
– заторопилась Смешинка. Но царевич возразил:

– Сначала поужинаем. Иначе, если ты наденешь платье, мой шеф-повар Судак оторопеет и перебьет всю посуду.

Окна обеденного зала были распахнуты настежь, чтобы слышен был доносившийся из города веселый смех.

– Как он бодрит, как радует!
– воскликнул царевич, усанживаясь за стол.

Толстый Судак повязал салфетку вокруг его шеи и подал блюдо, наполненное зелеными листьями.

– Что это?
– спросил царевич.

– Салат из ламинарии и саргассов,- почтительно ответил Судак.- С приправой из планктона и соусом "букет хлорелнлы". Легчайшая и полезнейшая закуска, как утверждает наш уважаемый Хирург.

Смешинка, улыбаясь, попробовала. Салат ей понравился, и она с аппетитом принялась есть. Судак, лоснясь от удовольнствия, глядел на нее.

– А сейчас будет коронное блюдо ужина!
– объявил он торжественно и подал знак.

Распахнулись двери, и две официантки Прилипалы, изгинбаясь, внесли громадное блюдо. На нем лежал, подпрыгивая II хихикая, большой Палтус.

– Внимание! Улыбающийся Палтус! Сейчас мы отправим его в печь...

Смешинка, побледнев, приподнялась со стула.

– В печь?! Этого веселого доброго Палтуса?

– Ну да!
– подтвердил Судак.- Он будет запечен с улыбнкой на устах. Я думаю, этот Палтус будет очень-очень вкусным.

– Какой ужас!
– Смешинка закрыла глаза руками, чтонбы не видеть улыбающегося Палтуса. Судак встревожился:

– Что случилось, дорогая гостья? Вы не любите Палтусов?

– Я их очень, очень люблю, - ответила тихо девочка.
– Они такие толстые и забавные...

– Так в чем же дело? В печь его!

– Нет!
– крикнула Смешинка. И добавила: - Я люблю их живых.

Судак от удивления выронил черпак:

– Как? Живых? Но будет очень неудобно... есть его жинвым. Нужно крепко держать...

– Что вы говорите?!
– возмутилась Смешинка и повернунлась к царевичу.

Царевич недоумевающе развел руками:

– Я ничего об этом не слышал.
– Он обратился к Суданку.
– В чем дело?

– Сейчас все объясню, - засуетился тот, глядя на Сменшинку.
– Пока морские жители не смеялись - мы не готовили во дворце рыбных блюд. Эти блюда невозможно было есть - такие они получались горькие и невкусные, ибо были пропинтаны желчью, которая разливается от плохого настроения. "Вот если бы вы заставили всех жителей смеяться..." - однажнды посоветовал я Лупибею. Но он только отмахнулся: дескать, никто из жителей этого давно не умеет.