Шрифт:
– Давай...
– вырывает из рук.
Ещё раз внимательно читает.
– В Терапию поступила?
– Да.
– Давай так... Пиши ей воспаление тройничного нерва. Блуждающие боли, некупируемый болевой синдром с вегетативными нарушениями. Прописывай ей тяжёлые препараты. А ко мне на консультацию она попадает с жалобами на передозировку и нарушениями в центральной нервной системе, галлюцинации, потери сознания и прочее. Это не психиатрия, но в моменте она недееспособна.
Мы докручиваем это все в единую схему так, чтобы не подкопать.
– Ну всё...
– ставит она подпись.
– Юленька!
– ловлю ее пальцы, целуя в руку.
– Буду должен.
– Да, перестань...
– смущается.
– Костя...
– окликает меня уже в дверях.
– Ты молодец. И настоящий мужчина.
Ну да...
Улыбаюсь, опуская взгляд. Жаль только, что выбирают барышни в довесок каких-то других. Видимо, когда только один, даже если он "настоящий" - это не в тренде.
Да и пох... Я хотел - я сделаю.
Теперь надо каким-то образом выудить подписи из Зубаревой.
Рабочий день подходит к концу, я переодеваюсь в ординаторской. С голым торсом застегиваю ремень.
Хватаю звонящий телефон, выходя из-за ширмы.
– Да?
Гурьбой заваливают студенты, в руках отчеты.
– Константин Захарович!..
Неловкая пауза...
– Ой...
– томно обмахивается руками одна из девочек - Света.
Среди остальных игривый говорок, ахи, охи...
Люба, прикусив, губу смотрит не моргая мне в глаза, а я ей.
Фак!
Отворачиваюсь к окну, потому что у меня встаёт...
– Оставьте на столе отчеты.
Сдергиваю рубаху, накидываю на плечи. Не заправляя рубаху в брюки, застегиваю пуговицы.
В зеркало вижу, как все выходят, остаётся только Люба.
Подхожу к ней ближе. Дёргаю вопросительно бровью.
– Я хотела извиниться. За ту ситуацию в Скорой сегодня. Вы были правы, а я со своими интерпретациями - нет.
– Похвально. Извиняю.
– А... Вы пуговицу неровно застегнули...
– шепчет, прикасаясь пальцем к моему солнечному сплетению.
Мы оба зависаем. Воздух между нами становится вязким... И я забываю, почему я не могу целовать ее.
Мы облизываем губы. Пульс стучит в уши и нас неконтролируемо тянет...
– Костя, ну ты скоро?
Поднимаю взгляд на стоящую в дверях Зубареву.
– Я уже столик заказала и ужин.
– Иду...
– вздыхаю я.
Люба, вспыхнув, вылетает из ординаторской...
Это тоже "взятка", блять! Но не оправдываться же? Вроде как - никто никому ничего...
Но хочется.
Глава 44. Дефективный
Мы молча смотрим с Татьяной друг другу в глаза, дожидаясь, пока нам принесут горячее.
На аперитив у нас по бокалу вина.
– Ну... что расскажешь, Костя?
– порхает ресницами.
– А что ты хочешь, чтобы я рассказал?
– Столько лет прошло... а ты один.
– Это - мой золотой состав!
– чуть цинично улыбаюсь я, допивая вино.
Морщусь, разглядывая пустой бокал.
– Компот... Может, вискаря хорошего возьмём?
– А... давай!
Взмахиваю рукой официанту. И через пару минут у нас "огонь" в стаканах.
– Ого...
– крутит она в руках бутылку, разглядывая этикетку.
Бухло и правда очень дорогое. Но Зубарева любит широкие жесты.
– Ты как всегда... все, что есть - тратишь на женщину, да, Костя?
– Да. Но есть не так много, чтобы это по-настоящему впечатлило, да, Таня?
Блять, успокойся уже Истомин, ты тут не отношения выяснять! Просто налей ей еще...
– На меня сильно давила мать, Костя. Ты же знаешь...
– Ну пусть так, - не спорю я.
– Пора уже отпустить ту ситуацию. Неужели ты сам не совершал ошибок?
– За тебя...
– чокаюсь.
– Как у родителей дела?
Я знакомил ее с родителями. Она меня со своими - нет. После нее знакомил только Любу...
– Все хорошо.
– Внуков не просят? Или может у тебя случился уже где ребенок?..
– Нет. Не случился.
– Не косячишь?
– ухмыляется.
– Не косячу.
Ну да... ну да... Особенно с Няшиной не косячил, да, Истомин?