Короткая беседа была прервана вновь зазвучавшими фанфарами, и Зинло повернулся к Кантару-оружейнику, Торрогу из Мернерума, упрямому ветерану с мрачным лицом, начавшему свой путь к власти из рядовых. Шрамы, избороздившие его суровое, обветренное лицо, свидетельствовали о том, что ему пришлось нелегко на пути к трону. А затем один за другим появились Аардван из Адониджара, грузный и громогласный; Ад из Тираны, смуглый, поджарый и хищный; Джото из Грантерры, Рого из Долины Сабитов, закованный с головы до ног в диковинные коричневые доспехи, которые не могла пробить ни одна торкская пуля; и Хан Лей, Торрог из Хаиценни, желтый пират, направленный на путь исправления зарядами торка и ударами скарбо.

Приземистый, пузатый правитель Хаиценни ковылял по выложенной плиткой дорожке, его узкие кошачьи глаза были постоянно прищурены, а каждый из трех подбородков был испачкан красным соком наркотических спор керры, которые он, как и все представители его безволосой и беззубой расы, беспрестанно жевал. Слева от него шел слуга, несший портативную, украшенную драгоценными камнями плевательницу для красных плевков, производимых Ханом Леем с математической точностью, а справа от него находилась миловидная девушка-рабыня с вышитым платочком, которая изящно вытирала его запавшие губы, чтобы он мог поприветствовать Зинло, не забрызгав слюнями на его алый жилет.

Шестеро союзников расположились слева от Зинло, когда в седьмой и последний раз музыка возвестила о появлении Тандора из Доравии и его сестры Ксунии. Когда последняя вышла из корабля, все восхищенно ахнули. Она была стройной и статной, с темными надменными глазами, точеными чертами лица и тонким, несколько орлиных очертаний, носом, царственный изгиб которого противоречил сулящей любовь мягкости губ, красных, как порез от скарбо.

Принцесса Доравии выглядела прекраснее, чем во время предыдущих встреч, и на мгновение Зинло поразился её царственной грации, пока она нарочито неторопливой, плавной походкой приближалась к нему для приветствия. Ее рука была мягкой, теплой и ласковой, а голос – нежным, как поцелуй. Она прошептала:

– Рада снова видеть тебя, Зинло. Я очень надеюсь, что мы расстанемся в более дружеских отношениях, чем в прошлый раз.

На мгновение Зинло согласился с пожеланием, высказанным ею, казалось, с несомненной искренностью, но краем глаза он поймал быстрый, злобный взгляд ее красивого оливковокожего брата, прочел в нем затаенную враждебность и внутренне содрогнулся.

Зинло вспомнил, что Ксуния была всего лишь симулякром женщины, и то, что он видел, было всего лишь искусно сработанным механизмом, а это прекрасное тело даже не было тем самым, которое было у неё, когда он впервые встретил принцессу некоторое время назад. И ему внезапно показалось отвратительным то, что простая машина может быть наделена таким женским очарованием, что она может приковывать к себе взгляды каждого из членов этого обширного сборища блистательных чиновников и принцев.

Ксуния почувствовала его мысли, и внезапный блеск в ее темных глазах вошёл в противоречие с нежностью ее улыбки и ласковостью ее гортанного голоса.

Ворн Вангал, уловив безмолвное столкновение мыслей и решив прервать его, кивнул церемониймейстеру. Рев и гром полевой музыки помогли сдержать надвигающуюся вспышку гнева.

Зинло, услышав музыкальный призыв, повел прибывших правителей в большой конференц-зал и, заняв соответствующее его высокому положению место в кресле под балдахином, пригласил членов делегаций рассаживаться вокруг массивного стола, за полированной поверхностью которого вполне могли быть улажены старые обиды и разожжены новые.

На мгновение воцарилось молчание. Затем Зинло поднялся и окинул холодным взглядом великих властителей Венеры, оценивая каждого по очереди. Наконец он заговорил.

– Друзья Торроги и Торрогини, я так срочно пригласил вас в столицу с целью, о которой, без сомнения, некоторые из вас, если не все, уже знают. Дос-Тев, изгнанный император Лемниса, планеты двойной звезды Альфа Центавра, предупреждает нас, что узурпатор Ай-Артц готовится вторгнуться в Солнечную систему и разграбить ее. Мне нет нужды говорить больше. Вы прекрасно понимаете, что после этого набега останется лишь череда разграбленных и разрушенных планет, наши цивилизации и культуры будут уничтожены, а выжившие представители наших рас, истекая кровью под плетьми надсмотрщиков, будут закованы в цепи.

– И мне, наверное, не стоит объяснять вам, что за страшную участь готовит мясник с планеты с двумя солнцами попавшим в его плен монархам.

Тихое, сбивчивое бормотание и гневное рычание, которыми были встречены вступительные слова Зинло, сказали ему, что у него не возникнет особых трудностей с организацией экспедиции; но его глаза сузились, когда он посмотрел на прекрасную Ксунию, пробравшуюся на конференцию. Формально ее королевская кровь давала ей право присутствовать, и, таким образом, несмотря на нарушение традиции, Зинло был не в силах запретить ей находиться здесь. И Зинло, возобновляя свою речь, в то же время ломал голову в поисках какой-нибудь подсказки о природе обмана, на который, как он был уверен, указывало присутствие Ксунии. Предупрежденный своей интуицией, он уже разработал план, как помешать этому прекрасному, коварно-злому созданию, чьи влюбленные взгляды маскировали злобу и негодование из-за оскорбления, нанесенного Зинло ее древней расе.

– Я уже построил космический шар по образцу оригинала, разработанного доктором Морганом с Земли. Каждый из вас направит ко мне делегата-добровольца. Они будут размещены здесь до тех пор, пока Ворн Вангал не получит телепатическое сообщение от Дос-Тева, в котором будет указано место, где мы, жители Венеры, сможем встретиться с представителями других планет.

– Вы знаете, какая опасность нависла над нами. Грендон Терранский займет мой трон во время моего отсутствия. Я лично возглавлю экспедицию. Все вы должны оказать мне максимальное содействие, иначе наша Солнечная система превратится в груду дымящихся руин – пустынных планет, вращающихся в космическом пространстве.