Безумец, изгнанный из своих собственных измерений. Этот безумец с невыразимой силой обрушится на беспомощную Солнечную систему. Хотя его безумие было очевидно при такой сморщенной, похожей на птичью, голове, все же в нем была маниакальная мощь и властная движущая сила. Этой непредсказуемой силы вполне хватало, чтобы воздействовать на его разнообразных подчиненных, вероятно, боявшихся его и суеверно преклонявшихся перед его безумием.

Неправильность Пространства, или Крзза из Лксизы, как он сам себя назвал, закончил свою речь диким взрывом смеха и взмахнул зелеными когтями, манипулируя рычажком в устройстве, зажатым в руках.

На полу внезапно образовалась серебристая лужица, в которой возникло видение. Это было телевизионное устройство, и Дос-Тев ахнул, увидев знакомый интерьер лемнисского космического корабля в кратере Коперника, и Меа-Куина, терпеливо дежурящего за пультом управления.

Дос-Тев мог видеть седобородое лицо, отрешённое и мрачное, и даже пот, катящийся по напряженной морщинистой щеке. Затем в руке зеленого гиганта он увидел черный цилиндр, направленный вниз, в сторону телевизионного бассейна. Шар фиолетового сияния устремился к полу, пролетел сквозь и попал в космический корабль. Он был перемещён через четвертое измерение.

Когда ослепительный шар пронесся по комнате и впрыснул свою энергию в тело старого ученого, Меа-Куин, пошатываясь, поднялся на ноги и застыл на месте, его тело принялось корчиться от ужаса, затем он рухнул на пол, неподвижный, но живой и парализованный. Повинуясь жесту Неправильности Пространства, гигантские обнаженные люди подхватили тела Дос-Тева и Булло и потащили их к сияющему озерцу в центре пола, в то время как зал наполнился безумным смехом, эхом отдающимся в пустоте.

Безумие – Дос-Тев почувствовал его. Казалось, что эти бездушные смешки передались его собственному разуму, и тот прыгает и скачет по неописуемым извилинам и пульсациям переливчатой волновой материи. Это ощущение утихло, когда гигант, нёсший его, прыгнул в сияющий бассейн и мягко приземлился внутри космического корабля. Безумный Крзза не спеша последовал за ним, и на его лице появилась сатанинская улыбка, когда он спокойно подошел и остановился перед приборной панелью, возле которой упал Меа-Куин. Он посмотрел вниз на упавшего ученого, чьи парализованные глаза были широко раскрыты и неподвижно обвиняюще смотрели на него, и толкнул его носком ботинка.

– Это была интересная игра, лемнисиане, – пришла его злобная мысленная волна. – Я наблюдал за тем, как вы вдвоем спускались в кратер – о, у меня есть для этого средства. Это меня невероятно позабавило. Но я бездействовал, ведь изучение человеческих эмоций, ментальных механизмов человеческого мозга, без сомнения, окажется ценным знанием в грядущей борьбе. Через несколько недель сюда прибудет Ай-Артц, и мы объединим наши усилия. Как я уже сказал, его космические корабли будут очень кстати; несомненно, этот человек сам по себе глуп и слаб психически, но я и не ожидал, что вторжение в другое измерение будет таким простым. А теперь…

Он скорчил злобную глумливую гримасу и придвинулся ближе к приборной панели, так или иначе подведшей лемнисиан – в его позе сквозила скрытая угроза. Парализованное тело Меа-Куина, казалось, напрялось, хотя, возможно, это была всего лишь ментальная иллюзия, порожденная волной ужаса, исходившей от его сверкающих, налитых кровью глаз.

– А теперь, – продолжил Неправильность Пространства, – настало время созвать планеты, чтобы их армада могла объединиться…

И внезапно космический корабль наполнился сухими отрывистыми всхлипами безумца, находящегося на пике веселья.

Дос-Тев, стремясь освободиться, тщетно боролся с путами, оставлявшими кровавые полосы на его руках. Он не мог выдержать обвиняющий взгляд Меа-Куина. Беспомощный Булло лежал рядом с ним и что-то бессвязно бормотал.

Всеобъемлющий абсолютный ужас пришел с осознанием того, что гигантский зеленый безумец творил за пультом управления. Он отправлял сообщения на планеты, выдавая себя за Меа-Куина, и его ложные указания вели армады Солнечной системы к гибели. Ай-Артц и безумец из чуждого измерения наконец-то объединили свои силы для завоевания Солнечной системы. Что ждет потомков Солнца впереди?

Русский поэт Народный мог бы сказать миру, что до тех пор, пока хотя бы один автоматон остается в целости и сохранности, угроза, исходящая от Машины, по-прежнему остается чрезвычайно высокой, но он этого не сделал. Народному было все равно. Отрешённый, удалившийся в свое подземное убежище, он занимался плетением сложных гобеленов симфоний из эфирных вибраций, исходящих от различных небесных тел; столь же безразличный, как и они, к судьбе человечества и всех других форм и рас органической или неорганической жизни. Безразличный, то есть не обращающий внимания ни на что, ни на какие события, кроме тех, что способны угрожать его собственному безмятежно упорядоченному существованию. Поэтому приборы, созданные его могучим гением, были настроены на выявление любой активности сущности, известной ему как Неправильность Пространства; но на испытания и невзгоды, на выживание или вымирание любой расы, породы или типа существ он не обращал внимания.

Как уже говорилось, несколько сотен автоматонов отличались от типичной конструкции в достаточной степени, чтобы их не разрушила катастрофическая симфония Народного. Как уже было сказано, эти высокоинтеллектуальные машины могли общаться друг с другом с помощью неких средств, в целом не известных человечеству. Немало из тех, кто пережил русскую «музыку», погибло на руинах своих заводов, которые все без исключения были уничтожены разъяренными толпами обезумевших и жаждущих мести людей, но большинство из них немедленно попрятались и начали по своим тайным каналам общаться с себе подобными по всему миру.