Я не спеша вышел следом. Шёл на расстоянии, молча, как тень, наблюдая, как дежурный и Федя вели Лазовского по коридору, потом свернули — вниз по лестнице в подвал.

Помещения КПЗ встретили нас тусклым, мутным светом грязных плафонов под потолком и тяжёлым запахом сырости, старой штукатурки и чего-то тухлого, въевшегося в бетонные стены. Окон здесь не было, а глухие, низкие потолки давили. Металлические двери камер с глазками-кормушками облуплены, местами до ржавчины. Пол покрывала затертая плитка, кое-где сбитая до пыльной цементной основы. Шаги отдавались таким гулом, будто весь этот коридор был выдолблен где-то в толще земли, откуда выбраться не получится, даже если сильно захотеть.

Постовой был незнакомый, но видно, что бывалый и немолодой. Рыжие усы с проседью, лет сорок на вид, сержантские лычки на плечах. Я подозвал его и дежурного к себе жестом.

— Слушайте сюда, — сказал я тихо, вполголоса. — Сейчас этого кадра в отдельную камеру сунете. А через пару минут, когда мы с Федей уйдём, — подсадите к нему братца. Дурачка. Ясно?

Дежурный кивнул, без лишних вопросов, потому как ему были абсолютно неинтересны наши оперативные игры. Он человек-регистратор, поступил звонок — зарегистрировал, группу следственную отправил на место происшествия — и совесть чистая.

А вот сержант заморгал, нахмурился, пытаясь вникнуть в суть.

— А зачем? Они же по одному преступлению? Разве…

— Надо так, но вопрос хороший. Короче, скажешь, что, мол, мест нет, не напасёшься на всех камер отдельных, получай к себе на побывку братца, а то его урки затюкали, издеваются. Только окно-кормушку открой и не закрывай. Встань рядом, не светись и слушай, о чём они говорить будут. Но в окошко сам не суйся. Этот гад — хитрый и опасный, не ровён час, чего учудит. Все ясно?

— Понял, — кивнул сержант.

— Всё, что услышишь, потом мне доложишь. Чётко. Без отсебятины. И стой до последнего, пока разговор откровенный между ними не случится.

— Так точно, — кивнул рыжеусый.

Игоря втолкнули в камеру. Дверь хлопнула, щелкнул замок.

Мы с Федей пошли на выход.

— Это что получается, Андрюха? — Погодин потирал нос. — Наш тугодумный не при делах? Не виноват? Отпускать его надо.

— Не торопись, Федя, — тихо проговорил я. — Скоро всё узнаем…

В камере повис полумрак. Игорь сидел на шконке, теперь уже не с таким бравым видом. Сгорбился, прижался к шершавой стене спиной, подбородок опущен. Он насторожился, услышав скрип замка. Поднял голову, прищурился.

В камеру втащили Гришу. Сержант с рыжими усами и пузач-дежурный с погонами старшего лейтенанта. Лазовский встрепенулся, хотел рвануть вперед. Уже даже примеривался, как вырубить одного, потом второго, но — рано… Там, за их спинами, маячил еще кто-то. Не время сейчас, нужно чуть-чуть подождать, ведь он подготовился. У него план.

Гриша увидев брата, сразу ожил, засиял, как ребёнок, которому разрешили купить эскимо.

— Братик! Братик! — необычно быстро затараторил он, подскакивая к нему. — Я тут ждал… тебя… Ты где был?.. Я кушать хотел… Потом спать хотел… А потом опять кушать…

Дверь захлопнулся, лязгнул запор, откинулось окошко-кормушка, через которое Игорь разглядел, что милиционеры ушли. Но зачем оставили открытое окошко? Подслушивать будут?

Игорь поднялся, шагнул к Грише, положил руку на его плечо. Погладил медленно, убаюкивающе.

— Тише, Гришенька… Тише… Всё будет хорошо. Терпи, немного, недолго. Скоро всё закончится.

Говорил он мягко, почти ласково. Будто совсем другой человек. Но глаза боксера при этом оставались холодными, сосредоточенными, словно мысли заняты совсем другим. Он еще раз покосился на окошко — там никого не было видно и слышно, а затем наклонился и, обняв брата за плечи, шепнул ему на ухо:

— Я пришёл за тобой, брат. Будешь делать всё, как я скажу, и мы выберемся. Скоро мы будем вместе. Вся семья. Понял? Кивни, если понял, только ничего не говори. Нас могут подслушивать.

Игорь даже показал жестом на свои уши и на дверь, для пущей убедительности.

Гриша захлопал глазами, рот у него открылся в восторге, но понимания в этом восторге не было заметно. Он подумал, похмурился, а после истово закивал. Игорь доверил ему план!

Игорь аккуратно отстранился, присел на корточки. Стянул с ноги кроссовок — снялось легко, шнурков там, как положено, не было. Их забрали, помещая его в камеру.

Рванул зубами за потрёпанную подошву, сильно, как голодный волк. С трудом разорвал — под ней оказался аккуратно спрятанный тонкий металлический предмет.