— Назовите последнее место службы и должность.

А вот тут… Нет, я же подписывал бумагу… Нет. Эту информацию я сообщить не мог. Рот открылся, и я даже набрал в лёгкие воздух. Ну, то есть, не я сам, а вот это отчуждённое от меня тело.

«Не смей!» — крикнул я ему, и оно… послушалось…

Тело, обладающее головой, глазами, гортанью, языком, губами и зубами, послушалось меня и… выдало совершеннейшую ахинею. Бессвязный набор слов.

Весёлый клоун, задававший вопросы сделал изумлённое лицо и повернулся к Шахерезаде, стыдливо прикрывающей грудь и лоно, как если бы она изображала рождение Афродиты, писанное кистью Боттичелли.

— Позовите доктора, — воззвал к ней мой дознаватель и продолжил осыпать меня новыми вопросами.

Но самое любопытное уже случилось. Я смог управлять своим развязавшимся языком. Смог единожды, смогу и ещё. Я попробовал. Сначала выходила полная белиберда, но потом мне удалось выдавать фразы, наполненные смыслом.

В общем, может, это из-за временнoго переноса, а, может, и по какой-то другой причине, моё сознание стало способным противостоять химическому коктейлю, подкреплённому гипнозом Шахерезады.

Допрос длился несколько часов и к его завершению я уже был полностью обессиленным. Появился доктор со скорбным лицом и провокационно отогнутым средним пальцем, примотанным к шине. Он намешал мне ещё снадобий и после этого я отключился. А когда включился снова, обнаружил себя в светлой комнате с большим окном.

Я лежал в удобной большой кровати с белоснежным бельём. Комната походила на гостиничный номер. Телевизор, стол, телефон, акварель с изображением Кремля, воздушные тюлевые шторы на окне.

Я осторожно пошевелился. Всё было цело, ничего не болело, даже голова. Во рту было сухо, но на столе стояли три бутылки «Нарзана». Я потянулся и сел на краю постели. Хм… Ночные приключения я помнил хорошо, помнил ощущения и видения, включая хобот следака и отставленный палец дока. Впрочем, палец, похоже, был не видением.

Я поднялся и подошёл к столу, взял открывашку, сорвал крышечку и с жадностью начал пить шипучую солёную воду. Подошёл к окну. Вид был на внутренний двор. Многоэтажный колодец, внизу машины, технические работники и мирная картина жизни. В дверь постучали.

— Минуточку!

Я быстро натянул брюки, аккуратно повешенные на спинку стула, и подошёл к двери. Ну, точно, гостиница… Глянул в глазок. Горничная.

— Обслуживание в номерах, — произнесла она.

Хм… Я открыл дверь и отступил в сторону. Девушка закатила в номер тележку, застучавшую колёсиками по красивому наборному паркету.

— Доброе утро, — сказала она. — Это ваш завтрак.

Она мило улыбнулась, сдёрнула салфетку и выпорхнула в коридор. Завтрак выглядел впечатляюще, и я почувствовал, что страшно голоден. На тележке стояло две тарелки с омлетом, хлеб, булочки, масло, ветчина, стакан сметаны, сыр. И серебряный кофейник с чашкой. Всего было много, из расчёта на двоих человек, а то и на троих.

Дожидаться, пока придёт ещё кто-нибудь, я не стал и накинулся на еду. В две минуты всё было проглочено, съедено и выпито. Я умылся, принял душ и вышел из номера. Огляделся. Вроде обычный гостиничный этаж. Интересно. Повернулся и двинул по коридору в сторону фойе.

Почти в тот же момент оттуда вышел человек и отправился мне навстречу.

— О, уже не спит, уже готов, — издалека прокричал он. — А я думал, придётся расталкивать тебя, Григорий Андреевич.

Это был Леонид Борисович. Он выглядел довольным и оживлённым.

— Ну что, как самочувствие? Не слишком тебя измучили вчера?

— Нормально, — сдержано кивнул я.

— Нормально, — повторил он и засмеялся. — Да уж, Элеонора раз десять о тебе спросила уже.

— Элеонора? Это ваш медиум?

— Специалист по психиатрии. Чем ты её впечатлил?

— Наверное, комплиментами, — усмехнулся я. — А док?

— Доктор что ли? Нормально. До свадьбы заживёт.

— Палец?

— Да. И психологическая травма. Теперь Элеонора им занимается. Ладно пойдём, будем разговаривать.

Он от нетерпения потирал руки.

— А где мы? — уточнил я.

— Это наша гостиница ведомственная. Тут у нас и НИИ имеется, занимаемся разными штуками.

— Жужжалка?

— Разными.

— А где мы вчера были?

— Узнаешь, всё узнаешь, не торопись.

Мы спустились на лифте на минус третий этаж и, пройдя по коридору, подошли к двери с табличкой «VII». Леонид нажал на ручку и прошёл вперёд, включил свет и махнул мне.

— Заходи-заходи, не робей.

Я шагнул. В дальнем углу у двух стен стояли два старомодных кожаных дивана и ещё кресло, а посреди комнаты — довольно длинный деревянный полированный стол с приставленными стульями. Всего шестнадцать.