— Коннор, что случилось? — тут же потребовала ответа Сорча, пытаясь повернуть его голову, чтобы осмотреть рану.

Но он проигнорировал сестру, его лицо оставалось мрачным. Эйслинн уже знала, что он скажет, когда он продолжил:

— Наёмники схватили меня и держали для выкупа. Мне удалось бежать, когда мы пересекли Королевский Лес.

— Значит…

Коннор кивнул:

— Джеррод идёт сюда. Они в четырёх, максимум пяти днях позади меня.

Предчувствие не смягчило удар. Словно кулак под рёбра — туда, где она годами хоронила всю свою боль.

Джеррод шёл атаковать её и их дом. Её родной брат.

Всё, во что она верила, всё, что делала — оказалось ошибкой.

Паника накатила волной, перехватывая дыхание. Она судорожно ловила воздух, но лёгкие отказывались наполняться. Грудь сдавило грузом нерешённых проблем, страхов, роковых решений.

Колени подкосились. Кто-то поймал её, не дав упасть. Чьи-то голоса звали её по имени, но звук будто дошёл через толщу воды.

Нет, нет, только не здесь.

Не сейчас. Не на глазах у всех.

Слёзы хлынули потоком, забивая нос, а в глазах вспыхнули ослепительные всплески синего и зелёного.

Нет-нет-нет-нет…

?

Хакон вскочил из-за стола, забыв об ужине. Он едва прикоснулся к еде, всё это время наблюдая за перепалкой между Эйслинн и Баярдом, пытаясь читать по губам.

И вот в зал вошёл Коннор Брэдей — едва узнаваемый.

Пульс стучал так сильно, что перехватывало дыхание. Хакон видел, как небольшая группа собралась вокруг Эйслинн и Коннора. Раздались слова, которых он не разобрал. И Эйслинн чуть не рухнула на пол.

Бренна подхватила её и повела из зала.

Среди слуг пронёсся вздох ужаса.

Фиа тоже вскочила, перемахнув через скамью.

— Фиа! — он схватил её за руку, прежде чем она успела уйти, в голосе звучала мольба.

Фиа широко распахнула испуганные глаза, затем резко кивнула.

Хакон последовал за ней по пятам, пробираясь к дальнему концу зала мимо собравшихся рыцарей и взбешённого Баярда, которого удерживали стражи.

Капитан Аодан пропустил Фиа, но преградил путь Хакону.

— Он может пройти, — сказала служанка.

Не дожидаясь формального разрешения, Хакон шагнул в коридор. Дверь справа была распахнута — за ней оказалась кладовая. Ряды стульев и столов, укрытых холстиной, под тонким слоем пыли.

Внутри Коннор, Сорча и Орек полукругом окружили Бренну, которая держала Эйслинн за плечи. Фиа бросилась вперёд, но замерла, присоединившись к остальным, наблюдая, как Эйслинн рыдает, задыхается между всхлипами — а Бренна трясёт её.

— Возьмите себя в руки! — кричала экономка. — Эйслинн, посмотрите на меня! Успокойтесь!

Но Эйслинн была во власти истерики — её голова моталась из стороны в сторону, а крупные слёзы катились по щекам.

Бренна встряхнула её сильнее.

— Прекратите! Немедленно!

Хакон шагнул сквозь толпу, оттеснив Коннора и Сорчу. Он отодвинул Бренну за плечо — не грубо, но достаточно твёрдо, чтобы заставить её отступить. Пожилая женщина зашипела, когда он оторвал её от Эйслинн, царапая его руку ногтями.

— Как ты посмел?! — взревела она.

— Ты не имеешь права трогать её, — прорычал он в ответ.

Он притянул Эйслинн глубже в комнату, обвив руками. С судорожным всхлипом она обмякла в его объятиях, вцепившись в тунику кулаками. Её тело сотрясали рыдания — он стоял с ней, казалось, целую вечность, пока её плач эхом разносился по тихой кладовой.

Остальные наблюдали с разными выражениями: беспокойство и недоверие читались на их лицах. Бренна скривилась, пытаясь приблизиться, но стоило ей сделать шаг — Хакон оскаливал клыки. Даже Сорчу, поднявшую руки в умиротворяющем жесте, он отгонял.

Это её вина. Она взвалила этот груз на плечи Эйслинн.

— Хакон, хватит, — предупредил Орек на оркском.

— Ты видел, что она сделала. Ты видел, как она посмела поднять руку на мою пару, — прошипел Хакон.

Забери её и беги. Они не понимают. Они не смогут её защитить.

Кровавая пелена затягивала края зрения.

Его объятия сжались крепче, когда Эйслинн слёзы пропитали рубаху. Звуки её отчаяния выворачивали душу наизнанку, и он балансировал на лезвии ножа — одно резкое движение, неверное слово, и он погрузится в берсеркскую ярость.