— Еще не совсем, — сказал он ей, — мне нужно еще поработать над тобой.

Он заглушил ее протесты поцелуем, завладев губами и языком. Судьба, она была такой вкусной. Отвлеченная дразнящим языком, Эйслинн согласилась играть в эту игру, прикусив его нижнюю губу и проведя языком по клыкам в отместку.

Один из ее больших пальцев нашел и обвел его сосок, в тот же момент ее губы поймали его язык и пососали.

Хакон качнулся вперед, член уперся в ее бедро.

— Судьба, — простонал он.

Он приподнялся на локтях, чтобы немного отстраниться от ее порочного рта. Его член запульсировал от ее самодовольного выражения лица, и он захотел увидеть это снова.

Но сначала…

Хакон поставил перед собой завидную задачу — заниматься с ней любовью, чередуя с поцелуями. Он начал с ее брови, следуя вниз к изгибу щеки и переносице. Он попробовал ее губы на вкус, но не задержался на них, как бы она ни искушала его, обвивая языком его уста, и проследовал по элегантной линии ее шеи вниз к горлу.

Он попробовал на вкус впадинку у основания, лизнул между ее ключицами, прежде чем покрыть поцелуями плечи и предплечья. Он не пощадил ни одной ее части — приподнялся, чтобы поцеловать предплечье, внутреннюю сторону локтя, запястье, ладонь. Поцеловал каждый кончик пальца, каждую костяшку. Когда одной руке было отдано должное, он положил ее себе на плечо и взялся за другую, чувствуя себя почти пьяным от того, как она наблюдала за ним из-под тяжелых век.

Затем он поцеловал ее в грудь, где почувствовал, как бьется ее сердце под его губами. Каждой груди было уделено пристальное внимание, поцелуи и покусывания с нижней стороны, а также долгие ласки языком по торчащим соскам.

Эйслинн застонала и задвигала бедрами, пытаясь найти хоть немного облегчения, но он не давал этого, пока.

Он мог бы провести так всю ночь, дразня и играя с ее грудью, но когда она снова заерзала, Хакон заставил себя опуститься ниже. Он поцеловал бархатную кожу каждого ребра, затем провел языком по пупку. Она вздрогнула от смеха, затем застонала, когда он запечатлел покусывающий поцелуй чуть выше ее лона.

Затем последовало неодобрительное рычание, когда он проигнорировал ее влагалище и вместо этого побаловал вниманием ее бедра. Его язык дразнил впадинки тазовых костей и подколенные. Он поцеловал линию ее голени, держа маленькую лодыжку так, так нежно. Поцеловал верхушки ее ступней, как и каждый пальчик на ноге.

Когда вся она была тщательно расцелована, Хакон откинулся на пятки и улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ, когда он начал подползать к ней, но улыбка быстро исчезла с возмущенным фырканьем, когда он просунул руку под нее и перевернул ее за бедра на живот.

Перекинув волосы через плечо, чтобы она могла хмуро посмотреть на него в ответ, она спросила:

— А что случилось с тем, что я могу делать все, что захочу?

— Я ничего не говорил о том, как быстро, — ответил он, целуя ее обнаженное плечо. — Поверь мне, виния. Ты можешь вести себя хорошо и быть терпеливой ради меня?

Протянув руку к ее шее, чтобы поддержать голову, он услышал ее нерешительное ворчание.

— Полагаю, я и так долго ждала. Что значит еще немного?

Хакон усмехнулся, но получил легкий шлепок по боку за эту дерзость.

— Осталось недолго, — сказал он ей, когда она со стоном уткнулась лицом в подушки.

Отпустив ее, он вернулся к своим ласкам. Губами и языком он изучал углы ее лопаток и изгиб позвоночника. Он нанес на карту каждую веснушку на спине, очарованный цветными крапинками на идеальной, упругой коже.

Когда он добрался до ее задницы, то ничего не смог с собой поделать. Он уткнулся лицом в одну ягодицу, а другую обхватил ладонью. Его пальцы погрузились в ее мягкую кожу, и со стоном он впился поцелуями в каждый изгиб.

Прошло много времени, прежде чем он наклонился, чтобы поцеловать ее бедра и икры. Поцеловал каждый изгиб ее ступни, а также лодыжки и тыльную сторону коленей.

Хакон снова воспрянул духом, уже такой сытый. Судьба, чего бы он только не отдал, чтобы провести остаток своих дней в этой постели, поглощая ее. Он перецеловал почти каждую частичку ее тела и хотел этого снова, навсегда, всегда.

Однако у его упрямой подруги были другие идеи.

— А сейчас? — спросила она его через плечо, ее брови изогнулись так, что у него запульсировало сердце.

Он лукаво улыбнулся ей.

— Сейчас мы посмотрим, готова ли ты.

Она открыла рот, чтобы спросить, но вместо этого комнату наполнил вздох восторга, когда он обхватил ладонью ее бедра и развел их в стороны. Он побудил ее приподняться на колени и заурчал от голода, когда все было открыто для ищущих пальцев.

Ее запах пронзил его насквозь, уже не намекая, а всепоглощая. Из груди вырвалось довольное рычание, и он не смог удержаться, чтобы не зарыться лицом между ее бедер и попробовать. Эйслинн вскрикнула и дернулась, когда он провел языком от клитора к влагалищу.