— Оглянись. Взгляни. Она не просто твоя пара. Она — надежда для всех этих людей. Ты не можешь отнять её у них… как и отнять их у неё.

Хакон резко стряхнул руку с плеча.

— Ты поступил бы так же, будь на моём месте.

— Нет, не поступил бы. Я не сделал этого. — Орек провёл ладонью по лицу, вздохнув. — Я думал об этом. Мечтал. Но не мог оторвать её от семьи, от народа. Понял: чтобы стать её парой, я должен был стать частью её племени.

Лёд вокруг сердца Хакона дал трещину, но он яростно тряхнул головой, отвергая это.

— Это не то же самое.

— Я не завидую твоему выбору, друг. Но решить должен ты: хочешь ли ты просто пару… или именно Эйслинн?

31

?

Эйслинн сидела за отцовским столом, перед ней так и стоял нетронутый завтрак, пока Коннор вновь пересказывал свою историю о злоключениях с наёмниками, а Фиа записывала ключевые детали.

Его схватили прямо перед тем, как отряд собирался сниматься с лагеря в Проливе. Жизнь Коннора пощадили лишь благодаря его фамилии — сам Джеррод подтвердил личность пленника, заявив, что семья Брэдей заплатит выкуп. Для Дирка, жестокого главаря самой крупной банды наёмников, это означало то, что пленного можно лишь «слегка потрепать».

Эйслинн каждый раз вздрагивала, бросая взгляд на зияющий разрез, пересекающий левую щеку Коннора — теперь уже зашитый и покрытый слоем мёда с мазью.

— И каким был… Джеррод?

Коннор тяжело вздохнул:

— Нас держали порознь. Думаю, Дирк боялся, что между нами ещё осталась какая-то связь.

Он горько усмехнулся:

— Честно, миледи… он казался наполовину безумным. Приготовьтесь — это уже не тот брат, которого вы знали.

Нет, не тот, мысленно согласилась Эйслинн, задаваясь вопросом: существовал ли брат, которого она помнила, на самом деле?

Её взгляд упал на собственные руки, и привычное чувство вины вновь зашевелилось среди груза тревог. Что ещё они с отцом могли сделать? Было ли это разрушительное предназначение заложено в Джерроде изначально?

Она провела бессонную ночь в этих мучительных размышлениях. Ни один из возможных ответов не принёс утешения. Приходилось смириться с горькой правдой — её брат испортился. Будь то врождённая порочность или накопленная годами горечь, его сердце теперь почернело от ненависти. Он выбрал свой путь, как и она — свой.

Подняв глаза на Коннора, она заметила, как он украдкой смотрит на поднос с едой. Его собственная тарелка была уже чиста, но впалые щёки выдавали голод, с которым Эйслинн, к счастью, не была знакома. Оставив себе лишь кусок тоста, она подвинула поднос к нему.

Коннор поблагодарил и, не обращая внимания на остывшую кашу и колбасу, принялся есть.

— Ты уверен в их численности?

Коннор кивнул:

— Больше пяти сотен, меньше шести. Я надеялся, они передерутся между собой, но приз в виде Дундурана, похоже, заставил их временно объединиться.

Эйслинн нервно обкусывала заусенцы, наблюдая, как он ест. Пятьсот — её силы могли потянуть такую численность. Шестьсот — уже вряд ли. И это без учёта возможного столкновения с рыцарями Баярда. Она не могла позволить себе ослабить гарнизон — не говоря уже о ударе по боевому духу как воинов, так и горожан.

Рано утром она уже объявила новости на рыночной площади — не в силах проглотить и куска, пока народ оставался в неведении. Море испуганных лиц окружило её, люди кричали вопросы, требовали ответов. Эйслинн сделала всё возможное, пообещав, что будут приняты все меры защиты.

Каждый мог укрыться за стенами замка, пока не минует угроза. Желающим выдадут припасы для укрепления домов и лавок. Рыцари обучат основам обороны всех, кто захочет. Она уверяла, что до этого не дойдёт, но лучше других понимала: тревоге нужно дать выход через действие.

Покидая площадь, она испытывала гордость за свой народ. Они были стойкими и изобретательными. Первая паника сменилась решимостью — в городе и замке уже полным ходом шли приготовления к обороне. Из окна было видно, как во внутреннем дворе вырастают палатки, а из оружейных и складов нескончаемым потоком несут припасы.

Всё будет хорошо — настолько, насколько возможно… если бы не раздражающее присутствие рыцарей Баярда.

Гнев разгорался в ней при мысли, как Баярд ставит жизни её людей на кон, стравливая их друг с другом. Эта патовая ситуация уже давно перешла все границы терпения, но капитан Аодан так и не принёс обнадёживающих новостей. По какой-то причине рыцари упорно держались за своего барона.