Она протянула руку.

— Эйслинн Дарроу.

Ноздри полукровки резко дернулись в коротком вдохе. Он взял ее руку в свою, гораздо более крупную, зеленую, так осторожно, что их пальцы едва соприкасались. Все еще держа собаку, он сказал:

— Миледи, это большая честь, — и склонился над ее рукой.

Покраснев, Эйслинн чуть не забыла отдернуть руку, когда он выпрямился. Обычно ей не нравилось прикасаться к незнакомцам, но в широких теплых пальцах и мозолях полукровки было что-то… чрезвычайно приятное.

— А это кто? — она кивнула на гигантского пса, который в данный момент тяжело дышал на ее блокнот.

— Вульф, миледи, — он говорил с тем же резким акцентом, что и Орек, растягивая слоги так, как человеческий рот не смог бы. — Я Хакон Зеленый Кулак. Ваш отец взял меня к себе кузнецом.

— Ах, да! Теперь я вспомнила. Надеюсь, ты обосновался в Дундуране.

— Да, я…

С раздраженным возгласом Хью вскинул руки и, развернувшись на каблуках, исчез обратно на кухне.

— Держи эту шавку подальше от моей кухни!

Уши Хакона снова покраснели.

— Прошу прощения, миледи, он…

— Не утруждай себя, Хакон, пожалуйста. Это всего лишь Хью.

Его уши покраснели еще больше, когда она назвала его по имени.

— Он не смог устоять, когда почувствовал запах хорошей стряпни.

Улыбаясь, Эйслинн ответила:

— Он не один. Довольно много людей забредает на кухню Хью во время обеда. Я обещаю, он ничего такого не имел в виду. Добро пожаловать, вам с Вульфом здесь рады.

— Только не на кухне! — донесся рев изнутри.

Эйслинн поморщилась, но вокруг клыков Хакона появилась легкая улыбка. Она была поражена, увидев ее, а также ямочку, появившуюся на его правой щеке. Волею судеб, эта маленькая ямочка смягчила все его лицо.

Снова поклонившись, Хакон отогнал свою собаку от двери.

— Было приятно познакомиться с вами, миледи. Надеюсь, я смогу быть полезен вам и вашему отцу.

— Конечно, — заученно произнесла она, ее желудок все еще скручивало странным узлом.

Она смотрела, как полукровка уводит собаку, его короткие темные волосы блестели в лучах послеполуденного солнца. Только когда он исчез за углом, Эйслинн поняла, что эмоции все еще бурлят у нее внутри, но они не были… плохими. Нет, действительно, трепет возбуждения в ее груди был самым приятным.

Улыбаясь про себя, Эйслинн нырнула на кухню, ее настроение улучшилось.

Превосходно. Нам был нужен новый кузнец.

5

?

Огонь в кузнице Хакона часто горел до поздней ночи, отчасти потому, что ему нравилось работать по вечерам, когда воздух был прохладнее, а темнота давала больше шансов точно определить цвет нагретого железа, а отчасти потому, что работы было слишком много.

Хакон уже много лет не делал ни гвоздей, ни звеньев цепи, ни подков, и никогда в таком количестве. Всего несколько дней на новой работе, и он почувствовал, что может сделать сотню гвоздей за час во сне. Всегда полезно попрактиковаться в основах, сказал он себе. Не на каждой работе нужен красивый нагрудник или зловещий топор. Плуги, топорики и сервировочные ножи — все это тоже выполняло важные функции.

Ночью, на работе, когда были только он, его молот и Вульф, Хакон мог выбросить из головы все остальное. Он отрабатывал человеческий язык с каждым ударом молота, беззвучно произнося новые слова и фразы, чтобы запомнить, как они ощущаются, пытаясь понять, как они выглядят на чужих губах.

Когда он мог слышать, что говорят, эйреанский язык казался ему достаточно легким, хотя некоторые идиомы и глаголы по-прежнему вызывали недоумение. Проблема заключалась в том, что люди что-то бормотали или отворачивали от него свои лица. Читать по человеческим губам было труднее, они двигались гораздо быстрее без помехи в виде клыков.

Но его это не останавливало.

Всего несколько дней в замке Дундуран, и Хакон понял, что это то место, где он должен быть. Работа шла стабильно, и вскоре он надеялся, что ему доверят более сложную работу. Сама кузница впечатляла — огромный круг соединенных горнов, вписанный в каменное кольцо и разделенный на секции каменными перегородками. Круг комнаты выходил на западный двор, проветривался через стену из широких окон. Здесь было все, что только может пожелать кузнец, с несколькими рабочими зонами на выбор. Хакон уже решил, поскольку здесь были только он и старый главный кузнец Фергас, что они могли бы разделить пространство на специальности, чтобы не приходилось каждый раз доставать или менять конкретные инструменты и формы.

Однако он ждал, когда Фергас потеплеет к нему, прежде чем заговорить об этом. Хотя Хакон не был уверен, что Фергас вообще дружелюбен к кому-либо. Раздражительный пожилой человек был большим и грузным, его голова была выбрита до блеска, но дикая борода отросла до груди. Хакон еще не определил цвет его глаз, потому что он часто щурился или хмурился.

Фергас соизволил провести для него краткую экскурсию по кузнице в первый день, но после этого только лаял, поручая Хакону всю работу. Со своей стороны, Фергас, казалось, был сосредоточен исключительно на изготовлении замысловатых декоративных кубков, украшенных плетеным металлом и драгоценными камнями. Их он брал с собой в любимую таверну почти каждый вечер, чтобы выпить и петь песни.