— Я так понимаю — не бесплатно…

— Да. Они брали взятки.

Херб горько вздохнул.

— После того как их разоблачили и осудили, управление полностью перетряхнули. Но должности продолжают оставаться свободными.

— Почему? Нехватка людей?

— Нет. Вы же слышали, что сказал наш глава: в отделе должны работать только лучшие. Места будут заниматься на конкурсной основе. Повышение получат те служащие, кто покажет выдающиеся результаты…

— Понятно, — протянул я. — Выходит, чтобы стать инспектором, надо стать частью этих крысиных гонок.

— Вы тонко подметили суть, — улыбнулся Херб. — А вот и наше управление…

Мы оказались в центре большой, но чрезвычайно захламлённой и грязной комнаты. Здесь не было ни единого метра свободного пространства: дюжина письменных столов, примерно столько же шкафов и несгораемых сейфов, и тонны! Я не преувеличиваю — тонны бумаг, тряпок, одежды, сёдел, упряжи, одеял, предметов вообще неизвестного мне назначения. И на всём этом в несколько слоёв лежала пыль, при желании я мог бы на ней рисовать.

Маленькие окна покрылись копотью, из-за этого в помещение почти не проникал солнечный свет. Добавить к этому постоянный туман, и, не имея часов, было невозможно понять: день стоит на улице или глубокая ночь.

— В этой комнате работают детективы, — пояснил Херб. — У старших офицеров есть свои кабинеты, но, как вы уже знаете, личный кабинет ещё предстоит заслужить.

— Где моё рабочее место? — спросил я, озираясь.

Большинство столов были заняты с виду обычными гражданскими. То, что это сыщики, можно было только догадаться.

Моё появление не вызвало у новых коллег энтузиазма. Все были слишком поглощены работой.

— Там, в углу, — показал на самоё тёмное и наверняка сырое и холодное место в углу Херб. — Мой стол находится по соседству.

Я заметил, что рядом пустует ещё один стол.

— А это чьё?

— А этот стол принадлежит безусловному фавориту на должность инспектора — детективу Тобиасу Грегсону.

— Фавориту?

— Да. У него больше всего ежемесячных «галстуков»…

— Простите, Херб. Не понимаю — каких ещё галстуков? — удивился я.

— Повешений, — Полицейский изобразил невидимую верёвку у себя на шее и сделал вид, что тянет за её верхний конец. — Каждый месяц мы кладём в специальную коробку по два шиллинга и в начале следующего месяца подводим итоги: у кого из нас больше всего повесили арестованных за это время. Грегсон — наш чемпион. В июне у него было четыре галстука, в мае три. Вероятно, в июле он пойдёт на рекорд — смертный приговор вынесен шайке злодеев, в которую входило шестеро убийц. Скоро они будут болтаться на виселице… Так что содержимое коробки и, видимо, должность инспектора отойдут Грегсону.

— Занятные у вас традиции, — покачал головой я.

Жаль, у меня на родине отменили смертную казнь. Взять тех же американцев — они не особо церемонятся.

— Месяц только начался, — многозначительно произнёс Херб.

— У меня пока нет при себе денег, — признался я. — Но как только получу первое жалованье, обязательно сделаю свой взнос на это богоугодное дело.

Может, раньше в комплект к столу входил ещё и мало-мальски приличный стул, но сейчас вместо него скромно тулилось колченогое сооружение. Готов побиться об заклад, нормальный стул спи… спионерил кто-то из коллег.

Я осторожно сел и едва не рухнул на пол вместе с этим столярным недоразумением.

Только сейчас на меня обратили внимание двое-трое соседей. По их хихиканью я понял, что это был один из элементов «вписки» в коллектив. Насколько щедра фантазия участников — ещё предстояло узнать.

— Херб, скажите, тут найдётся молоток и парочка гвоздей? — спокойным тоном поинтересовался я.

— Если покопаться, тут можно найти всё, что угодно… — оглядел залежи «сокровищ» куратор. — Будут вам молоток и гвозди.

Он скрылся за ближайшим шкафом и вернулся с деревянным ящиком, какой обычно таскают на работу плотники.

— Вот…

— Благодарю вас!

Я нашёл в ящике всё, что нужно, и, поплевав на руки, приступил к работе.

Уж чем-чем, а этим меня точно не запугать. С детства обожал мастерить.

Минут через пять стул был как новенький… Не удивлюсь, если и его теперь уведут.

Джентльмены, они в лондонской полиции — джентльмены. Особенно в том, что касается казённых вещей.

— Вижу, руки у вас растут из нужного места, — хохотнул Херб.