Я улыбнулся.

— Это — не единственные мои таланты. Когда я получу удостоверение, оружие и смогу приступить к работе?

— Удостоверение будет готово дня через три.

— Так долго?

— А что вы хотели? Это Скотланд-Ярд, у нас страшная бюрократия… Разве у вас не так в Лидсе?

Если принять за «Лидс» уголовный розыск Ленинграда, а затем и Санкт-Петербурга, то да — много общего.

— К сожалению, в Лидсе всё так. Даже хуже… Но я-то надеялся, что здесь столица…

— Типичная ошибка провинциала, — сказал Херб. — Вы же не обижаетесь на то, что я вас так назвал?

— Не вижу причин для обиды…

— Тогда поясню: в столице всё работает по-другому… Многие вещи наоборот усложнены, порой до извращения… Здесь не будет легко, Лестрейд.

— Спасибо, что предупредили…

— Не за что…

Херб оглянулся.

— О, а вот и Грегсон собственной персоной…

Я последил его взгляд. Он был направлен на высокого светловолосого мужчину с идеальной армейской выправкой. Про таких говорят, что он будто палку проглотил.

— Привет, Тоби! — поздоровался с ним Херб.

— Здравствуй, дружище! Кто это с тобой? — Грегсон окинул меня изучающим взором. — Хотя, стой… Кажется, мне знакомо его лицо… Сержант Лестрейд полиция Лидса… Я прав?

— Вы правы на все сто, — с дружелюбной улыбкой ответил я.

Всё-таки передо мной стоял лучший детектив Лондона, если верить словам Херба. А он вряд ли мне врал.

Взор Грегсона омрачился.

— Херб, что делает здесь этот джентльмен?

— Детектив Лестрейд с этого дня работает в нашем отделе…

— Неужели?

— Я не шучу…

— И теперь, значит, это его стол? И он будет сидеть рядом со мной…

— Всё так, Тоби.

Грегсон фыркнул с досады.

— Пусть он пересядет!

— Почему? — Мы с Хербом посмотрели на Грегсона с удивлением.

Сержант из Лидса при всём желании не мог перейти дорогу лондонскому детективу или наступить ему на любимую мозоль.

— Повторяю: пусть он пересядет и как можно дальше от меня! — набычился Грегсон.

— Да что с тобой, в конце концов?! — едва не завопил Херб. — Чем тебе так насолил новичок? Он же только-только появился в отделе?

— Я не хочу, чтобы этот псих вдруг разделся догола и стал козлом прыгать возле меня, как это было в Лидсе, — зловеще произнёс Грегсон.

Наступила тягостная тишина.

Меня оскорбили, я был должен среагировать. И я ответил обидчику тем же.

— Почему? Боишься возбудиться при виде голого мужика? — ровным тоном поинтересовался я.

Когда тебе перевалило за сто, больше половины из которых ты отдал органам, поневоле учишься держать удар.

Но Грегсон был слишком молод, нагл и самоуверен. Душевной выдержки у него не хватило.

— Я убью тебя! — совсем не по-джентльменски завопил он и ринулся на меня с кулаками.

Должно быть, оправдывал статус Англии как родины бокса.

Я ещё не знал, как принято биться на кулачках в среде британских офицеров полиции, потому не стал тратить время на пустяки и, увернувшись от первого, сильного, но плохо поставленного удара, ответил встречным прямым в челюсть Грегсона.

При желании я умею лягаться не хуже лошади, а рукопашной меня учили ещё на фронте. В сорок третьем мне выпала честь попасть в разведвзвод, и в моём послужном списке числилась не одна дюжина притащенных с той стороны «языков». Понятно, что редко кто желал идти со мной добровольно, и уговаривать приходилось самыми разными способами. Далеко не всегда словом.

— Как-то так, — резюмировал я, убирая кулак. — Господа детективы, пожалуйста, будем вежливыми друг к другу.

Ничего удивительного, что Грегсон сначала замер, а потом стремительно потерял равновесие. Он мог бы упасть и удариться головой об стол или другие предметы мебели, но я не хотел лишать Скотланд-Ярд талантливого сыщика, поэтому подхватил его и осторожно опустил на пол.

Существенного урона его внешности и здоровью мой удар не нанёс, только погрузил на какое-то время спатеньки.

— Джентльмены, у кого есть нюхательная соль? — поинтересовался я.

Почему-то вместо ответа наступила нехорошая тишина, я спиной почуял неприятности.

— Что тут происходит?! — загремел позади недовольный возглас.

Судя по реакции остальных детективов, это был кто-то из начальства, поэтому я тут же развернулся и вытянулся по стойке смирно.

Рядом, с трудом дыша, держа руки по швам, стоял Херб.

— Ещё раз спрашиваю: что тут происходит?! — повторил вопрос высокий мужчина с редкими зализанными волосами и пышными пшеничного цвета усами над верхней губой. У него был высокий лоб, изборожденный морщинами, несмотря на явную молодость — я бы дал ему лет тридцать с хвостиком, длинная как у жирафа шея, торчавшая из тугого накрахмаленного воротника белой рубашки. Тонкая правая рука покоилась в кармане жилетки тёмного пиджака.