Чертям Ася не очень обрадовалась.

– За мной пришли? – спросила она.

Черти замерли, перепутавшись ногами и руками, стали похожи на кусты перед заброшенным деревенским домом. А потом быстренько отшуршали по стене подальше, туда, где сидел на табуретке отец. Обосновались за его спиной и стали плясать – или так Ася смогла для себя эти движения определить.

Заметив направление ее взгляда, забеспокоился Маруся, тоже глянул на стенку – нахмурился – но ничего, видимо, толком и не увидел.

– Если кто-то не в курсе, - начала Ася, предполагая, что теперь ее репутация не так уж важна, - прямо за папиной спиной на стенке сидят остроголовые черти из Туонелы. И наверное, прикидывают, как бы наброситься.

– Это, значит, черти, - процедил Макс и поднялся, засучивая рукава.

– Ты что удумал? – удивилась Ася.

– Как что, - воинственно сказал восточник. – Чертей гнать. Не рады им тут.

– Ты их видишь? – наконец, отмер отец.

– Конечно вижу! – хмыкнул Ковальский. – И лошадь вон там тоже. И еще какое-то дерево на потолке.

– Чудны дела твои, Господи... – вздохнул доктор. – Что ж ты за человек-то такой?

– Пока с тобой не связался, не жаловался. Хотя в руинах у нас всякое водилось, конечно, но это в порядке вещей. На то они и руины. Но чтоб так...

– Макс, ты бы чертей не трогал, - попросила Ася, слегка одуревшая от такого поворота событий. – Они так-то опасные. И могут утащить.

– Куда?

– В Туонелу, в подземный мир.

– Сожрать?

– Ну, долгая история, - немного скованно пояснил доктор. – Там есть своя специфика.

– Понял уже, - насупился Макс.

– И часто они приходят? – уточнила Ася.

Ленин спрыгнул с ее колен, тяжело грохнув по полу каменными лапами, и сделал на чертей охотничью стойку.

– Ты уймись тоже, - цыкнула на него девушка. – Я пока в Туонелу не хочу и за тобой туда не полезу.

– Вот и я не хочу, - скрипнул отец. – Да как бы не пришлось.

Сказав это, отец первый раз повернулся к чертям лицом и посмотрел на них – долго и внимательно. Ася подозревала, что кому угодно материальному от такого взгляда сделалось бы очень не по себе. Черти не впечатлились, но перестали толпиться и путаться конечностями, образовав ровный частокол. Или почетный караул? Кажется, они и ее так же встречали, когда она провалилась в гнилой мир черного шамана. На миг Асе даже стало перед чертями стыдно.

– Подождите, я рано или поздно до вас созрею, - пообещала она тихонько.

Макс услышал и скривился.

Ленин молча рвался в бой. Хорошо, все-таки, что его не сделали собакой – а то бы все, наверное, сейчас оглохли от лая.

– И давно у вас так? – попыталась разрядить обстановку девушка.

Черти с отцом играли в гляделки.

Правда, как именно у них выглядят глаза и где находятся, сказать было трудно. Все-таки, напоминали они скорее театр теней на плохо освещенной стенке, и подробности их облика ускользали. Ася, правда, чертей видала и поближе, так что знала – глаза у них теоретически имеются, как и рты. Весь вопрос в расположении...

– С тех пор как съехались – почти сразу началось, - немного нервно пояснил Макс. – А раньше я более спокойно жил.

– Ты сам меня позвал, - не оборачиваясь, напомнил доктор. – И еще не поздно передумать.

– Поздно, - вздохнул Ковальский. – Я у же с тобой по уши влип.

– Это точно, - хмыкнула Ася и чуть не добавила «Лет эдак на двести, а то и на всю вечность».

Между тем обстановка изменилась.

Черти, насмотревшись на отца вдоволь, разбежались кто куда, и стена ненадолго опустела. Ася покосилась – на месте ли юрта, а заодно невеселая тощая лошадь – и обнаружила, что они исчезли. Древо лишь слегка просматривалось, и то, почти истаяло в темноте.

– Отбой? – то ли подумала, то ли спросила она.

И тут оказалось, что настоящее веселье только началось.

– Вы вообще как тут спите? – наблюдая, как на стене постепенно проступает силуэт скелета на пне, уточнила она.

– С божьей помощью, - хмыкнул Макс.

Асе и самой хотелось на кого-нибудь уповать, желательно, большого и страшного. Лучше всего сгодился бы, конечно, Ян, в любой своей ипостаси. Особенно желательна была волчья или та, в которой он пробил джипом школу. С ними точно нечего бояться. А вот теперь, глядя, как оцепенело отец таращится на ее старого мертвого знакомца, Ася вдруг очень четко осознала – решать эту проблему придется все-таки ей. Потому что иначе будет очень много горя у важных для нее людей.

– Так дело не пойдет, - объявила она, оттащила отца от стены и с силой усадила на табуретку.

Сорьонен оказался деревянный и негибкий, и тяжелый донельзя. К счастью, тут спохватился Маруся и помог. Вдвоем они зафиксировали отца в сидячем положении и принялись трясти.

– Не уходи туда! – Ася почти кричала. – Уж лучше черти, чем это!

Ковальский, похоже, не в первый раз такое наблюдал. С обреченным видом он уселся рядышком и принялся доктора трясти – зрелище было еще то. Ася не знала, краснеть ей, отворачиваться или хвататься за голову. Что-то невыразимо странное было в том, как принимали ее в каждом мире – как свою. И не стеснялись перед ней выражать свои чувства. Особенно сейчас это было заметно – наплевав на всякие приличия, Маруся отца разве что по голове не бил, а может, уже и примеривался...