Ленин, который давно не находил себе места от беспокойства, словно в подтверждение этих слов забегал по купе. Хорошо бы, не выскочил в коридор – там только его и не хватало!

– Начало многообещающее, - оценила Ася. – Ну, делать нечего, будем знакомиться. Кстати, об этом...

Она уцепила отца за рукав.

– Пока не вернулась культурная женщина. Скажи-ка мне, дорогой родитель, там будут мама и Лена? Так?

– Надеюсь на это, - дрогнув лицом, подтвердил отец.

– Хорошо. А я – тоже буду?

Поезд остановился рывком, будто на что-то наткнулся с размаху, и отец, вместо того, чтобы отвечать, дернул Асю за руку, а потом еще ухватил за плечо сонного, очень несчастного Макса. Они выбрались в коридор, где уже готовилась на выход баронесса. Слуги несли вещи. По полу, впереди всех, протопал Ленин и первым выбросился из вагона.

– Его тоже укачивает, - со знанием дела пояснил Ковальский.

Он уже стоял в глубоком снегу и вместе с проводником помогал выгружать багаж Вероники.

– Ну и темень!
– Ася поежилась.

Действительно было холодно и темно, а еще совершенно непонятно, куда они приехали и зачем выходят из уютного поезда посреди черного леса.

– Это и есть моя деревня, - пожал плечами доктор. – Я предупреждал, что она довольно глухая.

– Настолько, что тут нет вокзала?

– Ну, домик смотрителя где-то был. Но судя по тому, какой глубины сугроб на перроне, сам смотритель, наверное, помер от старости, а нового так и не нашли, - предположил отец. – У нас очень маленькая деревня. И поезд останавливается только по требованию.

Наконец, баронесса тоже сошла на уже более ли менее утоптанный снег, и поезд с явным облегчением покатил дальше. Когда стук его колес растаял вдали, и рассеялся дым паровозной топки, все переглянулись.

– И сколько идти до деревни? – уточнила Ася.

Хорошо, что теперь она была одета в теплую шубку и варежки, а вместо яновых сапог – уютные валенки почти по размеру, на которых чья-то заботливая рука вышила звездочки и лосей. Стоять в сугробе ей было почти не холодно, чего не сказать о Ленине. Варан вытянулся столбиком, словно бы стараясь максимально сократить площадь своей шкуры, соприкасавшуюся со снегом, но все равно трясся.

– Ну иди сюда, - Макс протянул к нему руки, и вопреки обычному, дракон разрешил себя взять, после чего с наслаждением нырнул Ковальскому под полушубок.

– Нужно идти, - напомнил Сорьонен. – Ночь на дворе, а мы на Севере.

– Это плохо? – поинтересовалась Ася.

– Нехорошо. Деревня близко, за этой рощей.

– А почему так тихо? Даже собаки не лают. Мы точно вышли там, где нужно? – засомневался Макс.

Одна только баронесса невозмутимо стояла, кутаясь в шаль. Двое ее слуг, мужчина и девушка, держали чемоданы и были готовы к любому развитию событий. Асе в деревню почему-то совсем не хотелось.

– У нас всегда так, - расплывчато отозвался доктор. – Главное, когда пойдем через рощу, никуда не сворачивайте с тропы.

– Тут может быть тропа? – удивился Макс, демонстративно окинув взглядом бескрайний сугроб на станции.

– Я ее сделаю. Только идите строго за мной. Иначе можете прийти совсем в другое место.

Теперь Ася шла, уныло глядя под ноги – тьма была кромешная, и не хотелось запнуться о какой-нибудь корень или пень. Видела она дай бог, если спину отца, топавшего впереди с яростью сохатого. За ней, поддерживаемая слугами, брела южанка-баронесса. Замыкал шествие Макс, он жалостливо вздыхал и временами начинал кашлять.

– Потерпи, - пообещал ему доктор. – У меня есть сауна.

Это и Асю очень порадовало. Она успела крепко промерзнуть и почти не чувствовала рук и ног, несмотря даже на теплые и красивые вещи, подаренные баронессой. Да и колени уже практически не гнулись, в них поселился холод.

– Ты точно знаешь дорогу? – спросила Ася, дернув отца за рукав.

Тот усмехнулся.

– Не доверяешь?

– Тут жутко. И по-моему, я только что видела могилку с крестом.

– Это хорошо. Значит, мы почти дошли, тут должно быть церковное кладбище.

– А сама церковь?

– Тоже есть. Смотри, вот разве не она?

Сорьонен указал куда-то во мрак, и Ася действительно смогла разглядеть небольшую деревянную церквушку, вернее, слегка блестевшие в слабом свете луны кресты.

– Вижу, - согласилась девушка. – Почему везде так темно?

– Три часа ночи, - пожал плечами отец. – Все спят. Поп точно спит, ему вставать к заутрене скоро.

– А вы разве не лютеране?

– Кто как. У нас в деревне поп-восточник.

Мимо церкви и кладбища шли молча. То и дело среди деревьев проступали то кресты, то тяжеловесные, старинные памятники, похожие уже чем-то на маахисов. Асе сразу стало интересно, не шастают ли те неподалеку, прячась среди берез по сугробам, но спрашивать она не стала.