– Персия ждёт конкретики, — осторожно сказал министр иностранных дел Извольский. — Они уже слышали красивые слова от британцев, но получили лишь унижения.

Николай обернулся к нему:

– Мы дадим им то, чего Лондон не способен предложить — партнёрство. Мы готовы признать их полную независимость, если они согласятся участвовать в проекте транс-персидской железной дороги. От Баку до Бендер-Аббаса, с выходом к Индийскому океану.

Извольский нахмурился:

– Это будет воспринято как прямая угроза британским интересам в Индии.

– Именно. Пусть почувствуют, каково это — терять зону влияния. Пришло время изменить правила.

В это же время в Стамбуле происходили события, тщательно спровоцированные агентурой. Один из умеренных реформаторов — Али Фуад, связанный с русским посольством ещё со времён Молодо-турецкой революции — выдвинул в Меджлисе резонансную речь о необходимости нейтралитета и восстановления экономики. Толпа, уставшая от войны, аплодировала. Военные промолчали. Это было началом.

– Турция слаба, но не сломлена, — доложил Барсов. — Мы поддерживаем правильных людей. Через год они смогут сформировать переходное правительство.

– Или мы им в этом поможем, — добавил Николай. — Но только при одном условии: контроль над Босфором и Дарданеллами должен стать общим — под международным управлением, где мы будем играть ключевую роль.

Он понимал, что перекрытие Босфора даст России доступ к Средиземному морю и усилит её влияние в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Это был не просто географический вопрос. Это была идея цивилизационного баланса.

В Китае начались движения. Через Монголию в Харбин была направлена делегация от нового китайского правительства, сформированного после Синьхайской революции. Они искали поддержки против Японии и английских махинаций. Николай был готов.

– Если мы предложим им техническую помощь, подготовим кадры, откроем банки — они пойдут с нами. Мы покажем им, что русские не несут ярма, а знание, защиту и торговлю.

Так родилась идея «Восточного центра подготовки элит» — проект, где китайские, персидские, турецкие и даже арабские юноши могли бы обучаться в России: дипломатии, инженерии, военному делу и государственному управлению.

Новая Антанта переставала быть чисто европейским проектом. Она становилась осью цивилизаций — от православной России до мусульманской Персии, от римской Италии до древней Поднебесной.

Когда в конце апреля в Петербург прибыли румыны, уже получившие от Николая военную помощь для модернизации армии, они не требовали — они просили. Союз с Россией снова казался им гарантом выживания, как и столетия назад.

– Мы готовы подписать меморандум о новом союзе, — сказал премьер-министр Брэтиану. — При условии, что он не станет вторым Версалем.

– Он не станет, — пообещал Николай. — Мы больше не делим мир на победителей и побеждённых. Мы создаём Евразийскую Антанту, где каждый силён тем, что строит вместе.

И в этот миг он знал — старая Европа умирает. На её руинах зарождается новый порядок. Не английский, не германский, и даже не русский в привычном смысле — а цивилизационный союз народов, связанных не идеологией, а реальными интересами, уважением и безопасностью.

К вечеру дворцовая библиотека напоминала штаб-квартиру внешнеполитической революции. Карты, схемы, дипломатические досье, экономические отчёты — всё было собрано в один мозговой центр, где Николай лично координировал будущее.

– Мы отходим от модели империй, где один центр подчиняет окраины, — говорил он, подводя итог. — Мы создаём Концерн Евразии. Назовём это как угодно — союз, конфедерация, общность цивилизаций. Но принцип один: взаимная опора, не иерархия.

– Это будет сложнее управлять, — заметил Извольский. — Каждая сторона будет требовать больше, чем даёт.

– Именно поэтому нужен единый формат интересов. Дороги, каналы, унифицированные таможенные тарифы, взаимная оборона, и главное — образование. Мы должны научить элиты Востока мыслить не как вассалы, а как партнёры.

В Могилеве, где всё ещё располагалась ставка Верховного главнокомандующего, Николай встретился с генералом Алексеевым и предложил стратегическую концепцию на 10 лет:

Создание военных академий для союзных стран

– с преподаванием на русском, французском и местных языках.

Интеграция железнодорожных сетей:

от Варшавы до Тегерана, с узлом в Киеве.

Фонд реконструкции Евразии

– банк, наполняемый долями всех членов союза, где Россия предоставляла бы стартовый капитал и контроль за прозрачностью.