Влад осознавал, что хлещет словами, как кнутом, но сдержаться не мог. Больная тема. И сильнее всего обидно за матушку.

А Марьяна охнула и закрыла лицо ладонями. Но Влад не раскаялся, даже когда ее плечи задрожали от плача. В конце концов, он не сделал ей ничего плохого. И помочь пытался искренне, и ярлыков обидных не вешал.

Что ж, Влад хотя бы попытался. И если Марьяне нужны деньги, он их найдет. Насильно мил не будешь.

Глава тридцать первая, в которой Марьяна доказывает Владиславу, что не достойна быть его женой

Марьяна

Я не считала себя плаксой. И ревела в три ручья — не в первый раз! — при Владе, ничуть не стесняясь глупых слез. Много же их скопилось с тех пор, как я очнулась в теле Марьяны Богдановой…

Я устала бояться. Устала от неопределенности. И от того, что меня лишили будущего. А еще испытывала жгучий стыд, потому что обидела Влада. Ведь он единственный, кто пытается мне помочь! Я не хотела ставить его перед выбором, используя чувства — и оскорбила. Я хочу доверять Владу, но все время ошибаюсь.

А он обиделся. И утешать меня не спешил.

И стало так тошно… Нет, не потому что не утешали. А потому что я поняла, что жду этого.

Влад стоял у окна, повернувшись ко мне спиной. Я вытерла лицо кончиком шали и тихо подошла к нему.

— Пожалуйста, прости. Я не хотела… и мне стыдно.

Он сдержанно кивнул, не оборачиваясь. Извинения приняты?

— Влад…

Я не знала, что еще сказать, но его молчание беспокоило. Говорят, от любви до ненависти всего шаг, а я только что отвергла чувства княжича.

Однако интересоваться тем, не пора ли мне покинуть его квартиру, не спешила.

— Я сдержу обещание, — сказал Влад. — Обдумываю варианты. А дочь забирай, не жди. Сколько ей?

— Год…

— Такая малышка? Тогда ей нужна кормилица? И колыбель… Что еще? Составь список.

Я вздохнула. Влад все так же не смотрел в мою сторону. И я понятия не имела, что необходимо малышке.

— Забрать дочь будет непросто.

— Почему?

Он, наконец, обернулся, и я облегченно перевела дыхание. Хотя сердце тревожно сжалось в груди. Во взгляде Влада не было раздражения или ненависти. Только грусть. Мне показалось, что именно так смотрит влюбленный мужчина на женщину, которая ему недоступна.

— Я тяжело болела после смерти отца. — Вот незадача, совершенно не помню, говорила об этом Владу или нет. — По словам Тани лежала в беспамятстве несколько дней. А когда очнулась… обнаружила, что потеряла память. Мне сказали, что она вернется, но… до сих пор… что-то я помню, а что-то нет.

Врать Владу трудно. И тошно. А он не перебивал, слушал внимательно.

— Как выяснилось, о дочери я забыла. И никто не напомнил мне, потому что… никто не знал о моей беременности. Только когда я попала к тетке, кое-кто рассказал мне о ребенке. Проблема в том, что после родов мне сказали, что он родился мертвым. То есть… тетка не знает, что я знаю, что дочка жива.

Влад удивленно вскинул брови. И я его понимала. Говорила я нескладно, избегая длинных объяснений.

— Ты не помнишь, что родила дочь, но кто-то сказал тебе об этом… И ты поверила? — уточнил Влад.

— Да, — кивнула я. — Там, в скитах, в теткином доме живет… домаха. Она моя подруга, с детства. Она и рассказала о дочке.

— Домаха? — переспросил он. — Подруга?

— Ну… да. А что? Ты… не веришь?

— Почему же, верю. Странно, что ты ей поверила. Хотя…

Он взглянул с сомнением. Похоже, с домовыми тут редко водят дружбу.

— У домахи есть имя? — спросил Влад.

— Да. Лукерья. Луша. Это я дала ей имя.

— М… Тогда понятно. Тебе она не соврет. Так ты поэтому не захотела жить с теткой?

— Она меня обманула. И забрала Василису. Луша сказала, я хотела оставить дочку, а тетка отговаривала. И потом… вот… — Я вздохнула. — Может, я и не помню, как рожала, но точно знаю, что ни за что не отдала бы ребенка. Теперь ты понимаешь, почему забрать ее из скитов будет трудно? От тетки я сбежала, она не хотела меня отпускать. Она… кажется доброй. Но…

— Конечно, понимаю. — Влад протянул руку, словно хотел привлечь меня к себе и утешить, но в последний момент передумал и руку отдернул. — И помогу. Ты назвала дочь Василисой? Красивое имя.

— Если честно, не знаю, какое имя ей дали в скитах, — призналась я. — Но хочу провести свой обряд имянаречения.

Влад и тут согласно кивнул, признавая за мной это право.

— Марьяна, прости, но хочу спросить… — начал он осторожно.

— Об отце? — догадалась я, не дав ему договорить. — Его я тоже не помню. И знаешь… я этому рада. Если он не женился на мне, значит, бросил.