Эфирная проекция. Остаточное присутствие. Эхо.

Мужчина внезапно замирает, его рука с инструментом застывает в воздухе. Затем, не оборачиваясь:

— А, ты наконец проснулся, Северов.

Голос хриплый, словно давно не использовавшийся для разговора с живыми людьми, но с неожиданной глубиной и силой.

— Где я? — спрашиваю, поднимаясь с кровати. Тело ощущается странно — словно я слишком долго спал и мышцы забыли, как двигаться.

— В единственном по-настоящему безопасном месте на тысячу километров вокруг, — отвечает он, наконец поворачиваясь ко мне. — В моём бункере.

Его глаза — это первое, что привлекает внимание. Ясные, пронзительные, невероятно внимательные. И старые. Старше, чем его физическое тело. Глаза человека, видевшего слишком много.

— Ты... тот снайпер? Со Станции? — воспоминания медленно возвращаются. — Ты спас меня и Ника.

— Да, — он кивает, внимательно изучая меня. — Доктор Александр Солонов. И я знал, что ты придёшь, Северов. Рано или поздно. Как только TX-? активируется.

Он произносит это так буднично, словно мы старые знакомые, прервавшие разговор на полуслове несколько дней назад. Что-то в его манере обращения вызывает странный отклик — не узнавание, но ощущение... правильности. Словно я действительно должен его знать.

— Мы... встречались раньше? — спрашиваю осторожно, делая несколько шагов к нему.

Солонов издаёт короткий, слегка скрипучий смех.

— "Встречались"? Северов, я учил тебя основам эфирной технологии. Я был рецензентом твоей докторской по квантовой эфирной топологии. Я помогал тебе отлаживать первые прототипы TM-серии. — Его взгляд смягчается. — Но ты, конечно, этого не помнишь. Твоя амнезия была... основательной.

Он делает жест рукой, приглашая меня в главный зал. Я подхожу ближе, разглядывая устройство, над которым он работал. Оно удивительно сложное — множество вращающихся колец с гравированными символами, в центре которых парит крошечная золотистая туманность.

— Это... то, что я думаю? — спрашиваю, хотя сам не уверен, что именно я думаю.

— Если ты думаешь, что это эфирный компас, то да, — кивает Солонов. — Древняя технология, которую я немного... модернизировал.

Он снова бросает взгляд в сторону, словно прислушиваясь к чему-то, затем кивает:

— Да, дорогая, ты права. Нужно сначала накормить нашего гостя. А потом уже говорить о серьёзных вещах.

Я оглядываюсь, но никого не вижу. Только слабое эфирное мерцание рядом с Солоновым.

— Вы... разговариваете с кем-то?

Солонов замирает, его взгляд на мгновение затуманивается.

— А ты не видишь её? — он задумчиво смотрит на меня. — Ах да, конечно. TX-? ещё не полностью откалиброван для восприятия эфирных проекций высшего порядка. — Он машет рукой, словно отметая этот момент. — Это Мария. Моя жена. Она... ушла во время Инцидента на "Омеге". Физически. Но, как видишь, не полностью.

Он говорит об этом странно обыденно, словно обсуждает погоду. В его голосе нет надрыва, только глубокая, выдержанная годами грусть.

— Я вижу... что-то, — отвечаю осторожно. — Эфирный след.

— След? — Солонов поднимает брови. — Нет, Северов. Это не след. Это она сама. Эфирная форма сознания. — Он делает паузу. — Впрочем, хватит об этом. Тебе нужно восстановиться. Идём, там мальчик приготовил ужин.

Следую за ним через зал, заставленный странными приборами. Некоторые выглядят древними, другие — невероятно продвинутыми. Многие явно собраны из подручных материалов — импровизированные конструкции, созданные гениальным умом, вынужденным работать с ограниченными ресурсами.

В небольшой боковой комнате нас встречает Ник — мальчик со Станции. Он улыбается, увидев меня. Его золотистые глаза светятся в полумраке бункера.

— Он проснулся! — радостно объявляет Ник, словно это его личное достижение. — Я знал, что он сильный. Даже Пожиратель не смог его сломать.

— Да-да, конечно, — ворчливо отвечает Солонов, но в его тоне слышится теплота. — Давай свою похлёбку, малыш.

За простым столом, над тарелкой с горячей, удивительно вкусной едой, я наконец задаю вопрос, который крутится в голове с момента пробуждения:

— Как вы нашли меня на Станции?

Солонов хмыкает:

— Я следил за тобой с момента активации TX-?, — он делает глоток из кружки с чем-то, напоминающим чай. — Видишь ли, Северов, этот имплант — не просто технология. Это... своего рода маяк. Он оставляет характерный эфирный след, который я могу отслеживать. Я разработал специальные фильтры для своей винтовки, чтобы видеть эти следы.

— Вы были одним из создателей TX-?? — спрашиваю, чувствуя, как что-то в глубине сознания откликается на его слова.