Голографический дисплей оживает, показывая сложные схемы и диаграммы.

— Мы стремились создать мост между мирами, Северов. Не просто технологию взаимодействия человека с эфиром, а... трансформацию. Эволюцию сознания в нечто, способное существовать одновременно в обеих реальностях.

Он увеличивает один из фрагментов — схему, напоминающую человеческий мозг, но с дополнительными структурами, соединёнными с эфирным полем.

— Человеческий разум по своей природе ограничен. Трёхмерное восприятие, линейное время, дуалистическое мышление... Но ?.E.F.I.R существует вне этих ограничений. Это не просто энергия или информация — это другая форма реальности, пронизывающая нашу.

Солонов двигает руками, и голограмма трансформируется, показывая сложную трёхмерную модель чего-то, напоминающего нейронную сеть, но бесконечно более сложную.

— Мы хотели создать интерфейс, который позволил бы человеческому сознанию взаимодействовать с ?.E.F.I.R не как с внешней системой, а как с продолжением самого себя. TX-? был лишь инструментом для этого перехода.

Он делает паузу, словно прислушиваясь к невидимому собеседнику, затем кивает:

— Да, Мария. Ты права. — Он поворачивается ко мне. — В проекте было несколько ключевых фигур. Я занимался стабилизаторами — технологиями, позволяющими человеческому разуму не распадаться при контакте с эфиром. Ты, Северов, был гением нейроинтерфейса — создал архитектуру, которая позволяла информации течь в обоих направлениях без искажений. И Ева... Ева Лазарь была сердцем проекта.

Солонов делает жест, и голограмма меняется, показывая женщину с серьёзным, вдумчивым лицом и глазами, меняющими цвет — от серого к золотистому.

— Доктор Ева Лазарь. Специалист по теоретической физике, философ, визионер. Она первая увидела ?.E.F.I.R не как энергетическое поле или квантовый феномен, а как другую форму сознания. Коллективный разум, существующий параллельно нашему миру.

Медальон на моей груди пульсирует сильнее. Я чувствую, как что-то внутри резонирует с образом этой женщины. Не просто узнавание — глубокая, фундаментальная связь.

[TM-?.SYNC]: Эмоциональный резонанс: критический уровень

[TM-?.SYNC]: Доступ к фрагменту памяти

[TM-?.SYNC]: [предупреждающе] Готовься к интенсивному переживанию...

Воспоминание накрывает меня, как приливная волна:

Мы стоим на платформе обсерватории базы "Омега". Ночное небо усыпано звёздами. Ева рядом со мной — её глаза отражают звёздный свет, меняя цвет от серебристого к золотому.

"То, что мы называем ?.E.F.I.R, Алекс, — не просто феномен," — говорит она, её голос звучит с особенной, только ей присущей мелодичностью. — "Это живая система. Сознание, настолько отличное от нашего, что мы едва можем его воспринять."

"Но ты воспринимаешь," — отвечаю я, и в моём голосе слышится смесь восхищения и беспокойства.

Она улыбается — эта улыбка освещает её лицо изнутри:

"Я... чувствую его. Как шёпот на границе сознания. Как прикосновение к чему-то безграничному." — Она поворачивается ко мне, её глаза полностью золотые. — "Алекс, если мы сможем создать истинный мост, это изменит не только науку или технологию. Это изменит саму концепцию человечества."

"Или уничтожит её," — отвечаю я тихо.

Она берёт мою руку, сжимает её:

"Поэтому нам нужны якоря, Алекс. Эмоциональные якоря, которые удержат нашу человечность, когда границы начнут растворяться."

Я смотрю на медальон на её шее — точно такой же, как тот, что сейчас у меня.

"Поэтому ты создала их? Медальоны?"

"Я создала их, чтобы мы всегда могли найти путь домой," — её голос внезапно становится печальным. — "Что бы ни случилось."

Я возвращаюсь в настоящее, моргая. Солонов смотрит на меня с нескрываемым интересом:

— Ты вспомнил её.

Это не вопрос, а утверждение.

— Да, — отвечаю, чувствуя странную смесь эмоций — тоску, нежность, вину. — Обсерватория. Разговор о якорях.

Солонов кивает:

— Медальоны были её идеей. Квантово-эфирные якоря, привязанные к эмоциональным состояниям. Технология, работающая на границе науки и... чего-то иного. — Он делает паузу. — Ева была особенной, Северов. У неё была врождённая чувствительность к эфиру. Не такая, как у мальчика, — он кивает в сторону Ника, — но достаточная, чтобы воспринимать то, что остальные могли только теоретизировать.

— Что с ней случилось? — спрашиваю, хотя часть меня боится услышать ответ.

Лицо Солонова становится мрачным:

— Инцидент на базе "Омега". День, когда всё изменилось. — Он делает жест, и голограмма меняется, показывая схему базы с пометками критических точек. — Официальная версия говорит о техногенной катастрофе. Прорыве эфира в материальный мир, вызвавшем серию разрушительных эффектов. Но правда... сложнее.

Он смотрит на меня пронзительным взглядом:

— TX-? должен был стать финальным этапом проекта. Устройством, которое позволило бы человеку не просто взаимодействовать с ?.E.F.I.R, но стать с ним единым целым без потери идентичности. Но был кто-то, кто уже прошёл этот путь... без нашей помощи.