— Фанфарон! — фыркнула Ирэн хоть и презрительно, но всё же с некоторыми ревнивыми нотками. Она на всё то, что демонстрировал сейчас Зелод, была пока не способна.

А вот Птоломей неожиданно задумался. Потому как вычленил в воплях коллеги некую, совершенно непонятную для него, странность.

— Слушай, а что это он там про покорение Леса Смерти говорил? Он же просто забрал Молот в храме, ему даже драться не пришлось! — спросил он, пока девушка опускала их обратно на землю и трансформировала сферу в гораздо более экономичный щит.

— Да не обращай внимание. Болван одурел от дармовой мощи и несёт всё, что только на ум взбредёт, — отмахнулась Ирэн.

Однако Птоломей отнёсся к случившемуся гораздо серьёзнее.

— Не скажи, не скажи… — протянул он едва слышно и сделал мысленную отметку как следует во всём разобраться. Потому как слишком уж странно звучали подобного рода оговорки. Чтобы находящийся в здравом уме и ясной памяти маг, и вдруг нёс такую околесицу? Да такое не может быть просто потому что не может быть!

Но тогда в чём причина… В свойстве характера? Но Зелод пусть и не блещет умом, однако уж самому-то себе врать тоже вряд ли будет.

Или во влиянии Молота, который в руках Зелода уже перерос уровень обычного, хоть и могущественного, инструмента и кажется превратился в некое дополнение к природному Дару… Ну да, риск, конечно, есть, но тут скорее стоит ожидать всплеска высокомерия, а никак не погружения во мрак самообмана.

Что тогда остаётся? Ментальная магия, извращающая мировосприятие неопытного мага? Выглядит вполне правдоподобно, особенно если представить, что воздействие идёт не напрямую, а косвенно, через раздувание и без того немаленького эго. Почему бы не предположить, что неизвестный злодей своими манипуляциями также затронул ещё и память, а уже та, в свою очередь, крайне удачно легла на распустившиеся цветы надменности…

Проклятье, но ведь другое-то подобное воздействие, заклинание Паралича, на Зелода никак не подействовало! Как такое быть-то может?!

В общем проблема требовала пристального внимания, и Птоломей был весьма рад, что уже через считанные дни после визита на полигон у него появилась возможность заняться ею всерьёз.

Всё случилось в загородном поместье господина Гийома, куда собралась их четвёрка по случаю подписания какого-то очередного союзного документа — магнат за каким-то мархузом решил сделать обладателей Наследия символом единства всех борцов с тиранией аристократии Колоний и теперь требовал их присутствия на всех таких мероприятиях. Потом был банкет, плавно переросший в пьянку, и в итоге гости на ночь расползлись по гостевым домикам.

Более идеальной возможности, чем в тот момент — когда и Зелод был недалеко от Птоломея, и мозги у него были затуманены хмелем — придумать сложно. Так что едва Ирэн уснула, как обладатель Книги проследовал в соседнюю комнату, прямо на крышке стола намалевал колдовскую фигуру, расставил в правильно порядке свечи и… благополучно отрубился, едва закончив наполнение Силой подготовленную цепочку рун. Благо ничего самому ему придумывать не понадобилось, весь ритуал уже был разложен по полочкам в доставшейся ему версии Наследия, а кое-что и вовсе взял на себя астральный слепок компендиума магических знаний.

Вот только погрузился Птоломей не в мир своих привычных сновидений о величии и славе, а в чужой. Где тоже было полно фантазий, но каких-то настолько однобоких, что Птоломею хватило несколько мгновений, чтобы узнать в них наведённую подделку.

Тьма, а ведь онн был прав, и Зелоду действительно каждую ночь с достойным лучшего применения упорством промывали и без того куцые мозги!

Подтверждая данную мысль, перед замершим незримой тенью сознанием Птоломея развернулась уже в десятый раз за один этот сон повторяющаяся картинка, на которой великий Зелод — даже внешне в два раза более высокий, чем это положено для нормального человека — с боем прорывается через Лес, за ним бегут слабые и внешне никчёмные безликие спутники, а он рычит, крушит зло и всех спасает.

«И кто же тогда это у нас тут такой ушлый-то? Что за хфургов выродок?» — мелькнула у Птоломея невольная мысль, и тем самым грубо вторгалась в и без того находящуюся в напряжении ткань сна. Увлечённый топтанием каких-то ничтожных уродцев Зелод моментально отвлёкся, поднял голову и… рванувший прочь из чужого разума Птоломей лишь чудом разминулся с устремившимся в его сторону Молотом.

Впрочем нет худа без добра. Вмешательство Великого артефакта нарушило также и работу чужих ментальных чар, так что уже покидая мир снов Птоломей успел выдернуть нить некоего плетения. Вроде бы внешне совершенно безобидного — похожего на лекарское Расслабление, — но вне всякого сомнения являющегося ключом к творящемуся в разуме Зелода бардаку.

— А что, неплохо поспал, — усмехнулся Птоломей, отчаянно зевая, однако всё равно заставляя себя вглядываться в парящее над ладонью заклинание.

Если верить часам, то ритуал его длился не больше десяти минут, а сколько всего интересного открылось! Да стоит ему сейчас подойти к Зелоду и показать находку, и тогда не только их приятельским отношениям с Грассом придёт конец — а на то, что автор чар именно сын господина Гийома указывал характерный для второго обладателя Книги магический «почерк» — а ещё и вся мировая история по другому пути пойдёт. Потому как ни за что и никогда вспыльчивый Зелод не останется на стороне тех, кто пытался поковыряться в его мозгах! Во всяком случае Птоломей на его месте точно бы из кожи вон вылез, но союз разорвал…